Что потупили очи ясные во сыру землю?
Несколько человек дружно подхватили:
Еще ли лих на нас супостат-злодей,
Супостат-злодей, татарин лихой…
Молодой сторонник сердито проворчал:
– Распелись не к добру!.. – и отвернулся с недовольным видом. Тяжелая рука крепко ударила его по плечу.
Он обернулся. Рядом стоял долговязый мужик в нагольном тулупе и собачьем треухе, с топором за поясом.
– Чего каркаешь? – спросил он.
Парень потирал плечо:
– Тьфу, Звяга! И рука ж у тебя!..
– Чем тебе песня плоха?
– Татары услышат…
– Где им сюда добраться! В снегу утопнут.
– Все одно, какое нонче пенье…
– А почему не петь?
– Избу сожгли… Тятьку зарубили… Любашу увели… – плаксиво протянул парень.
– Вот оно что!.. Да разве у тебя одного? Чего ты хлюпишь? Все мы это видели, все горя хлебнули! А завтра сами косоглазым хвосты отрубим! Все одно прогоним их!
Парень недоверчиво покачал головой.
– Нет! Без песни нельзя! – продолжал Звяга, опускаясь на подостланные еловые ветки. – Наше дело правое. Почему татары весело не поют, а волком воют? Их дело неверное. А правильный человек завсегда поет! То-то…
– У меня вон брюхо с голоду поет, – не уступал парень.
– Ишь ты! – громко засмеялся третий сторонник, подходя ближе. – Щи про тебя еще не сварены.
– Ничего! – спокойно возразил Звяга. – Как закипит в котелке вода, мы болтушки с мучной подпалкой нахлебаемся. Не взыщи только, что соли нет.
– Да и муки-то последняя горсть…
– И это нам впрок: заснем покрепче – во сне пироги увидим!
Неожиданно раздался резкий окрик:
– Стой! Кто идет?
По лесу пробирался на лыжах широкий, плотный и коротконогий крестьянин. Оглядывая сторонников, он часто откидывал голову назад, и тогда черная борода его стояла торчком. На плечах он тащил куль муки. Несколько сторонников подошли ближе. Остальные продолжали лежать, подставляя бока теплым лучам костра.
Насмешливый голос прокричал:
– Эй, удальцы-молодцы, гвозди вострые! Прибежал сват от тещи, прямо с погоста, отмахал верст со ста! Притащил муки аржаной куль большой. Подходи, кто не спесивый, не ленивый, подставляй чашку, ладони аль шапку! Торопись печь блины, не то опара сядет, кумовьев отвадит!..
– Откуда мука? Кто принес? – загудели, приподнимаясь, мужики.
– Да вот – человек тороватый, борода лопатой. Татарва его с печи спугнула, косноязычным стал и зовется с тех пор Ваула.
Звяга подскочил:
– Ваула! Сват!.. – и бросился обнимать приятеля.
– Смекнул я, что вы здесь голодуете, мучки вам и притащил, – объяснил Ваула.
– Ай да молодец! Накормил нас до отвала, когда в брюхе пусто стало!.. – говорили мужики.
– Садись, Ваула, к нашему костру!
– Нет, к нашему!..
– Да ты скажи, что с тобой сталось? – спрашивал Звяга. – Видел я, как ты с рязанской стены в реку скатился. Я думал, что ты утонул…
– Знать, день мой смертный еще не пришел, – выбрался! Двое суток по лесу скитался, пока не обсох.
– Го-го-го! – засмеялись мужики. – Своим ли паром сушился?
– А то чьим же? Бежал как мог, искал сторонников, наткнулся на выселок. Два старика меня обогрели, на лыжи поставили, каравай и куль муки дали. Иди, говорят, на сиверко. Там встретишь удалых сторонников. Скажи: земно им кланяемся, спасибо им, что родину берегут! И мы, старики, рогатины точим и скоро к ним прибежим.
– А что слышно там, у нас?
– Сами, что ли, не знаете? Время лихое, татары носятся то здесь то там, всех рубят, душат петлей, пощады никому не дают.
Издалека послышался протяжный свист, потом оклик дозорного:
– Эй, постой! Кто там едет на коне татарском?
Молодой, звонкий голос отвечал задорно:
– Конь из татарвы, да ездок такой же, как и вы!
На поляну выехал всадник. Конь был горбоносый, с поджарым, как у борзой, животом. На нем была татарская сбруя в сердоликах с серебряными пряжками и пестрые переметные сумы. На коне сидел мальчик в большой шапке и заплатанном зипунишке, обтянувшем узкую грудь. Тонкие ноги в кожаных лаптях были вдеты в короткие татарские стремена. Сзади, вцепившись в хвост коня, плелся второй мальчуган.
– Го-го-го! – грохотали сторонники. – Вот так вояка!
– Да с ним попутчик идет, коня за хвост дерет!
– Давно ли под лавкой медведкой ползал?
– Вишь какого лихого воина нам бабушка прислала!
Юный всадник подъехал к сторонникам:
– Примите нас, люди добрые. Мы из татарского плена удрали!
– Молодцы, ребята!
– Иди, иди к нам, кирпатый! А это что за молодец за тобой плетется?
– Да Поспелка! Он из сил выбился… Мы вдвоем на коне ускакали, а теперь по очереди пешком идем.
– Садись к нам, ребята!
Мальчик сошел с коня, привязал его к елке и подошел к костру. Его темные глаза казались огромными на бледном, исхудалом лице. Мальчик взглянул на своего спутника и прыснул от смеха:
– Брось, Поспелка, нюнить! Спаслись – и ладно!
– А что они с Булаткой сделают?
– А мы его выручим!
– Да как же вы, ребята, из плена-то удрали?
– Сейчас расскажу. Только нет ли у вас, люди добрые, сена хоть клок – коня подкормить? Без него мы бы пропали!
– Чего захотел! Откуда мы тебе сена достанем? Да твои сумы за седлом, поди, сухарями набиты?
– А я и не знаю, что в сумах, они не мои!
– Сейчас посмотрим, что тебе татары подарили!
Сторонники подошли к коню, отвязали переметные сумы и распустили ремешки. Разостлав на снегу армяк, вытряхнули сумы. Оттуда посыпались: бабья панева, вышитая рубаха, серебряный кубок, несколько нательных крестов и три цветных узелка. В одном оказались золотые и медные серьги, в другом – горсть монет, черных и серебряных, в третьем, побольше, – мелко накрошенные сухари.
– Вот это тебе впрок! – воскликнули сторонники. – Хоть мало сухарей, все же коня спасешь!
– Братцы, соколики! Да что ж это! Изверги вместе с серьгами у девок уши отрезали!
Мужики вскочили и стали передавать друг другу серьги:
– Ну, мы им это припомним! Где они, воры, разбойники? Откуда вы прибежали, ребята?
Мальчики присели к костру и стали рассказывать быстро, захлебываясь, перебивая друг друга: