Мэгги взглянула в сторону, где высился ее «Бельведер».
— Мой дворец виден издалека.
Она пристально рассматривала скалистый берег.
— А какой пляж внизу! — закричала художница. — Но я никак не могла продраться к нему сквозь заросли. И смотри, какой там песочек. Просто райское местечко. Том, а свой особняк ты видишь отсюда? — спросила она взволнованно.
Кэмпбелл махнул рукой в направлении утесов справа:
— Мой скромный дом в той стороне…
Его загадочный тон насторожил Мэгги.
Том от нее явно что-то скрывает. Кстати, она ведь о нем ничего практически не знает. Где он точно живет? С кем? Есть ли у него постоянная подруга? Мэгги нахмурилась. Сплошные секреты.
— Но где же все-таки твой дом? — Брайс хотела это узнать немедленно. — Рассказывай…
Том молча посмотрел вдаль.
— Слушай, хватит напускать на себя таинственность. Ты ведь явно не живешь в каком-нибудь жалком бунгало под пальмой. Наверное, в большом коттедже? Говори.
У него дернулась щека.
— А может, ты женат и у тебя десяток детишек?
— Я не женат, и у меня нет детей, — спокойно произнес он.
— Понятно. — Она снова посмотрела в сторону утесов. — Ты предпочитаешь свободу.
— Мэгги! Зачем тебе все знать обо мне? Ну к чему этот разговор? — Том мило улыбнулся. — Лучше расслабься и дыши морским воздухом.
— Хорошо. Больше я тебя доставать не буду. — Она взглянула на небо.
Какие великолепные краски, подумала художница.
Небо было похоже на абстрактную картину. Темно-синий, абрикосовый, серый — все эти цвета перемешались и радовали глаз своими оттенками. Дополняли захватывающее зрелище деревья, растущие вокруг утесов. В сумерках они казались загадочными великанами, однако какими-то грозными.
Мэгги поежилась.
— Тебе холодно? — заботливо спросил Том.
— Да нет. — Она отрицательно качнула головой.
— А мне кажется, ты озябла. — Том взял ее за руки и принялся растирать их.
У Мэгги от блаженства закружилась голова. Прикосновения Тома ей были очень приятны.
Он продолжал осторожно массировать ее ладони.
Мэгги прикрыла глаза и невольно погрузилась в божественную негу.
Как же хорошо, и на душе вдруг стало легче. С Карлом она никогда не испытывала подобных ощущений. И вообще, ее брак изначально был ошибкой. Она вышла замуж не за того человека.
Но… Мэгги вздрогнула. Надо быть настороже. Нет, она, конечно, не собирается снова связывать себя брачными узами, однако в очередную ловушку попасть может. Главное — не принять обычное мужское внимание за великую любовь. Ошибется — будет очень больно. Нового удара судьбы она не переживет.
А что же Том Кэмпбелл?
Он рискнул погладить Мэгги плечо.
— Ты согрелась, дорогая? — Его голос был нежным.
— Да. Мне сейчас очень хорошо, — призналась она. — Но… мне пора домой…
Том вздохнул.
— Я, естественно, провожу тебя.
Когда они подошли к ее джипу, он хотел сесть в салон машины, однако Брайс не позволила ему сделать это.
— Том, я поеду одна. Спасибо за прогулку. Все было замечательно. Мы прекрасно провели время…
Он улыбнулся.
— И картошечки с жареной рыбкой поели. Классно, да?
Она засмеялась.
— Лучше блюда нет.
— Ну, до встречи, Мэгги. Увидимся в понедельник. — Том не стал больше надоедать художнице.
— Договорились, — спокойно сказала она. — Буду ждать тебя с нетерпением.
Том развернулся и пошел в сторону одного из холмов.
Ой! Его ботинок будто за что-то зацепился. У Мэгги перехватило дыхание. Только бы парень не упал. Но он продолжил свой путь.
Куда? К дешевому отелю, к какой-нибудь заброшенной машине, где ночевал, к навесу в здешнем лесу? Мэгги терялась в догадках. Нет, такой мачо не может не иметь приличный собственный дом. Что-то Брайс подсказывало, что Том Кэмпбелл не из разряда бедняков.
Мэгги яростно отперла дверцу автомобиля. Но ей-то какое дело до этого таинственного мастера? Не хочет раскрывать своих секретов, и не надо. Лучше думать о собственной жизни. И работа простаивает. Закончить «Большую синеву» просто необходимо. Потом она рассчитается с Кэмпбеллом и распрощается с ним навсегда. Ей не стоит продолжать общаться с Томом. Ведь она наняла его только для того, чтобы парень расчистил заросли ежевики и проложил дорожку к пляжу. Вот и все. А то, что они совсем недавно смотрели вместе на закат, нежно держась за руки, — это ничего не значит.
В понедельник Мэгги изо всех сил старалась не обращать на Тома внимания. Но к звукам музыки, вырывающимся из его стерео, прислушивалась. Мелодии были заводными. Даже над картиной работалось легче.
«Большая синева» стремительно преображалась.
Мэгги энергично водила по холсту кистью и даже тихо запела.
— «Bright Eyes». Замечательная вещь. Ты знаешь песенку про блестящие глаза?
Мэгги чуть не подпрыгнула от неожиданности. Том появился рядом внезапно.
Она повернулась к нему, прижимая одну руку к груди.
— Что ты говоришь? Я не совсем поняла.
— Я говорю, что «Bright Eyes» — отличная композиция. Песня Гарфанкела радует душу.
Мэгги кивнула.
— Согласна. А знаешь, отец пел мне эту песню, когда я была еще маленькой девочкой. А потом, когда рисовала его портрет…
Том медленно подошел ближе к мольберту и окинул взглядом «Большую синеву».
— А это чье лицо? — Он вопросительно посмотрел на Мэгги. — Оно такое печальное.
— Это лицо одной страдающей дамы, — прошептала художница. — Она никак не может смириться с тем, что родной отец когда-то покинул ее…
Том взял Мэгги за дрожащую руку.
— Дорогая, только не стоит волноваться. У всех у нас свои беды. А твой папа обязательно вспомнит о тебе.
Кэмпбелл сжал ее руку сильнее. Мэгги тихонько охнула. Но не от боли в руке, а от боли в сердце. Молодой женщине столько пришлось пережить. Но и Тому, видно, порой приходилось несладко.
— Извини. А ты часто вспоминаешь свою сестру? — сочувственно спросила Брайс.
— Конечно. Бедняжка Тесс. Мне ее так не хватает. Никакие врачи не помогли. Она умерла слишком рано. Когда это случилось, я тоже не хотел жить. Но потом как-то взял себя в руки. Однако решил уехать из города, где мы вместе провели детство и юность. Я все распродал, оставил свой бизнес и прибыл в тихий австралийский городок с итальянским названием Сорренто. Специально подобрал место, где меня практически никто не беспокоит…