— На вид — примитив.
С первого взгляда материал можно было принять за дерево или слоновую кость. Но, приглядевшись, я поняла, что это человеческие кости.
— Работа аборигенов, ей почти триста лет. Подарок одного австралийского приятеля.
Лайам подошел ближе, его бирюзовые глаза наполнял изумрудный свет. Я знала, что скрывают эти огоньки. Похоть и голод у вампиров выражаются одинаково: в глазах переливаются изумруды, и появляются клыки. Лайам то ли захотел подкрепиться, то ли «пришел в охоту». Я же в любом случае не собиралась удовлетворять его желания.
У меня зазвонил сотовый.
— Алло!
— Агент Артур, вы еще допрашиваете мистера Фланнери? — спросил мой заместитель Тэйт.
— Да. Думаю закончить минут через тридцать.
(Перевод: если через полчаса я не отвечу на звонок, ко мне придут на выручку.)
Тэйт сразу отключился. Он терпеть не мог, когда я работала одна. Увы, ничего не поделаешь!
В доме Фланнери стояла гробовая тишина, которой могла похвастаться не любая могила. К тому же я давно не сталкивалась с мастерами-вампирами.
— Уверена, полиция сообщила вам, что тела Томаса Стиллвела и Джерома Готорна были почти полностью обескровлены. При этом на трупах не обнаружили ран, которые объясняли бы такую потерю крови. — Я сразу взяла быка за рога.
Лайам пожал плечами:
— У бюро есть версия?
О, у нас была не просто версия! Я знала, что перед самой кончиной Томаса и Джерома Фланнери затянул ранки у них на горле капелькой собственной крови: два тела без крови в жилах, и при этом никого не будоражат мысли о вампирах. Если не знать, в чем фокус.
Я ответила ударом на удар:
— У вас, разумеется, есть свои соображения на этот счет?
— Знаете, какую версию мне хотелось бы проверить, Катрина? Что на вкус вы еще слаще, чем на вид. Откровенно говоря, как только вы переступили порог моего дома, я лишь об этом и думаю.
Я не помешала Лайаму подойти вплотную и взять меня за подбородок. Лучшего отвлекающего маневра не придумать!
Его губы были намного холоднее моих и вибрировали энергией, так что у меня во рту приятно закололо. Целовался он отлично: чувствовал, когда зайти глубже и когда — по-настоящему глубоко. Я даже позволила себе минутное удовольствие (четыре года воздержания берут свое!), а потом занялась делом: обняла его так, чтобы было легче вынуть кинжал из рукава.
Он огладил ладонями мои бедра и нащупал твердые предметы под штанами.
— Это что за черт? — пробормотал, отстраняясь.
Я улыбнулась:
— Сюрприз!
И ударила.
Удар обещал мгновенную смерть, но я недооценила скорость Лайама. Он сбил меня с ног еще при замахе, и серебряный клинок на несколько дюймов не достал до сердца. Я не пыталась восстановить равновесие, упала и перекатилась, уходя от нацеленного в голову пинка. Фланнери превратился в размытую линию, пытаясь повторить удар, но отскочил, когда три метательных ножа воткнулось в его грудь. Проклятие, опять мимо сердца!
— Кровь святого Христа! — воскликнул Лайам.
Он уже отбросил всякое притворство: глаза озарило изумрудное сияние, из-под верхней губы показались два клыка.
— Наверняка ты — знаменитая Рыжая Смерть. Что привело в мой дом истребителя вампирского рода?
Судя по голосу, он был заинтригован, но не испуган. Однако стал осторожнее и обошел меня, пока я сбрасывала куртку, чтобы добраться до оставшегося оружия.
— Обычное дело, — ответила я. — Вы убили людей. Моя задача — сравнять счет.
Фланнери в буквальном смысле закатил глаза.
— Поверь, куколка, Джером и Томас сами напросились. Негодяи обворовывали меня. В наши дни сложно найти хороших работников!
— Говори-говори, красавчик. Я не против.
Покрутила головой, и еще два ножа скользнуло мне в ладони. Мы оба замерли и, почти не мигая, дожидались, кто первый нанесет следующий удар. Лайам не знал, что я заметила подкрадывающегося сзади упыря. Лайам болтал и явно тянул время. Он покачал головой, осуждая себя:
— Твой вид должен был меня насторожить. Ведь говорили, что у Рыжей Смерти волосы красные, будто кровь, глаза серые, как дым, а кожа… Да уж! Впервые вижу столь прекрасную кожу у человека. Господи, девочка я и не собирался тебя кусать. В том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
— Мне льстит, что ты собирался меня не просто убить, но и оттрахать. Право, Лайам, как это мило!
Он ухмыльнулся:
— В конце концов, с Валентинова дня не прошло и месяца.
Он оттеснял меня к двери, и я не противилась. Выбрала самый длинный нож из всех, что скрывались в штанинах (настоящий короткий меч), и переложила его в правую руку вместе с метательными ножами.
Фланнери при виде моего арсенала широко улыбнулся:
— Впечатляет, но ты еще не видела моего копья! Сбрасывай одежки, и я тебе покажу. Можешь оставить на себе несколько ножиков, если хочешь. Так даже интереснее!
Он бросился ко мне, но я не попалась на приманку и метнула в него пять ножей, которые держала в левой руке, и развернулась, уходя от удара гуля, подкравшегося сзади. Одним взмахом, отдавшимся в плече, я со всей силы резанула клинком по шее упыря.
Клинок вышел с другой стороны. Мгновение, и голова горе-слуги вращалась, как на оси; круглые глаза выпучились на меня, прежде чем вывалиться на пол. Единственный способ убить упыря. Я его прикончила.
Лайам выдергивал из себя мои серебряные ножи, словно зубочистки.
— Ну, гадкая сучка, теперь я тебя не пожалею! Магнус больше сорока лет был моим другом.
Конец любезностям! Лайам приближался ко мне с неимоверной скоростью. У него не было оружия, кроме собственного тела и зубов, но и этого вполне достаточно. Фланнери саданул меня тяжелыми кулаками, и я отлетела в сторону. Несколько минут мы колошматили друг друга, опрокидывая столы, лампы и все, что попадалось на пути. Наконец он отбросил меня к противоположной стене, и я распростерлась под оригинальным шедевром, которым недавно восхищалась. Как только Лайам подступил ко мне, я ударом ноги повалила его на витрину, затем сорвала со стены барельеф и швырнула ему в голову. Фланнери нырнул, уклонился и выбранился, когда причудливая композиция разлетелась на куски.
— Никакого уважения к древностям! Это произведение старше меня! И откуда, будь я проклят, у тебя такие глаза!
Я понимала, о чем он говорит. Мои серые глаза теперь наверняка горели зеленым огнем не хуже, чем у Лайама. Драка вызвала к жизни доказательство того, что во мне течет смешанная кровь: наследство отца-вампира.