Солдаты поспешили вслед за паланкином падишаха, подальше от страшной реки. Только Фаррух да четверо воинов, которым было поручено его охранять, долго еще стояли на берегу. Когда визирь, наконец, повернулся, чтобы идти за остальными, солдаты увидели слезы на его лице. Впрочем, все воины отряда шли, скорбно опустив головы, думая о печальной судьбе своих товарищей и о том, какие еще опасности таит в себе эта негостеприимная страна.
Опасности не заставили себя ждать. Едва воины, идущие в авангарде, вскарабкались по откосу наверх, как раздались их крики, полные отчаяния. Адилхан сразу понял, что солдаты увидели нечто страшное впереди. Один из них кубарем скатился навстречу паланкину падишаха и, едва не сбив с ног одного из носильщиков, распростерся на земле.
– О, великий падишах! – вскричал он. – Ужасное несчастье!
– Говори! – приказал Адилхан.
– Знай же, о, бесценный! Мы на острове!
– Как, на острове?! – падишах, нахлестывая плетью носильщиков, поспешил подняться на вершину холма и только тут понял всю опасность своего положения.
Немного выше того места, где находился отряд, поток разделялась на два рукава, а чуть ниже по течению они соединялись снова, оставляя посреди реки небольшой остров. Адилхан и его спутники, подходя к реке, приняли его за противоположный берег. Теперь они были отрезаны от земли потоком огня, обтекающим остров с двух сторон. Чудовище, изрыгавшее пламя, и не думало выдыхаться. Наоборот, струя огня била из его пасти все сильнее, оглушительный рев, с которым она вырывалась наружу, превратился в неумолкающий гром. Уровень реки, вернее, уровень раскаленной огненной жижи, волны которой ударялись о подножие острова, быстро поднимался. Адилхан в страхе оглядывался, ища спасения. Он понял вдруг, как было образовано это глубокое русло в окружающих скалах. Судя по оплавленным склонам долины реки, огненная жидкость могла затопить остров, вместе с холмом, на котором сейчас столпился отряд.
Фаррух последним поднялся на вершину холма. Сложив руки на груди, он с каким-то мрачным удовлетворением глядел на бушевавшее вокруг пламя. Адилхан, покинув носилки, сам подошел к нему.
– Я жду совета, – тихо произнес падишах. – Что скажет визирь?
Фаррух низко поклонился, но ответил с прежней мрачностью:
– Скажу, что в беду может попасть любой – и глупый молодой солдат, и поражающий мудростью падишах.
– Ну, о беде говорить рано, – возразил Адилхан. – У меня есть ифрит...
– Разумеется, о, владыка! Но если бы ты использовал его раньше, то мог бы спасти и Касима с его людьми, и себя.
– Так что ты мне посоветуешь? Сидеть, сложа руки, и погибнуть вместе со всем отрядом, в память о Касиме?
Фаррух вздохнул.
– Нет, о, драгоценный, я этого не говорил. Поскорее вызови ифрита и прикажи ему уничтожить чудовище – вот мой совет! Каждый попавший в беду заслуживает помощи и спасения, будь то простой воин или великий владыка... Но не оказавший помощи должен помнить, что и он не бессмертен.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурился падишах. – По-твоему, я попал в эту переделку из-за того, что не помог Касиму?
Визирь только пожал плечами.
– Кто знает?...
Пропеченная солнцем дорога, вся в черных трещинах и выбоинах, словно подгоревшая корка хлеба, увела экипаж межмирника далеко в поля. Впрочем, равнина, расстилавшаяся вокруг, никогда не была полем. Промзона, которая раньше вплотную подходила к городу, теперь медленно отступала, зарастая полынно-горьким разнотравьем. То тут, то там в ковылях еще попадался ржавый остов неведомого механизма или иззубренный обломок стены, но больше ничто не указывало на индустриальную, а не сельскую принадлежность этой территории. В траве стрекотали кузнечики, в воздухе, гоняясь за насекомыми, носились стрижи. Людей не было видно. Только однажды граф заметил вдалеке две жалкие оборванные фигуры. Они вылезли из трубы разрушенной теплотрассы, но, увидев путников, быстро уползли обратно.
Изнывая от жары, Гонзо, княжна и Джек Милдэм поднялись на пригорок. Отсюда открывался вид на бескрайнюю территорию завода «Спецагрегат». К радости Христофора все заводские сооружения оказались в относительном порядке – их не пустили на металлолом, не растащили в качестве строительных материалов по личным гаражам и дачам. Свою роль в этом сыграл, вероятно, высокий, в три человеческих роста, бетонный забор, опоясывающий производственную площадку завода по периметру. Но главной гарантией сохранности всего оборудования была, конечно, давняя авария, сделавшая эти места опасными для человека.
Пока, однако, не было видно ничего подозрительного. Дорога, ведущая к воротам завода, продолжалась за ними и по прямой уходила вглубь территории. Слева от дороги, сразу за забором, возвышалось здание заводоуправления, а справа тремя рядами тянулись низенькие одноэтажные постройки, вероятно, гаражи. Минуя обширную поляну, бывшую когда-то главной площадью перед фасадом заводоуправления, узкая полоска асфальта тянулась дальше – к большому цеху. Цех некогда был застеклен, но теперь превратился в простой навес. Под ним угадывались силуэты огромных станков. Все пространство вокруг зданий, также как и главная площадь, сплошь заросло травой, и только вдали, за цехом, виднелись рыжие проплешины – там лежали металлические щиты заготовок, штабеля труб, катушки с намотанной на них проволокой. Дальше дорога раздваивалась, образуя тенистую аллею. За прошедшие годы аллея разрослась до размеров рощи и обзавелась густым подлеском. Деревья мешали рассмотреть остальную территорию завода, вдобавок, там, за зелеными кронами, стеной поднимался туман, совершенно неуместный в такую жару. Сквозь зыбкое марево зловеще проступал силуэт полуразрушенной заводской ТЭЦ с наискось обломанной трубой.
Граф опасливо тянул носом воздух и поглядывал на ручной счетчик Гейгера.
– Не пойму я, – произнес он, наконец, – зачем нас сюда принесло? Не хватало еще отравиться какой-нибудь гадостью...
– Ничего, мы осторожно, – сказал Гонзо. – Ну пошли, что ли?
Охотники за ифритами неторопливо спустились с холма и направились к воротам. Вблизи ворота казались непомерно высокими и массивными. Они были надежно заперты и не оставляли ни малейшей щели, через которую можно было проникнуть или хотя бы заглянуть на территорию завода.
– М-м-да, положение! – озадаченно произнес Христофор, на глаз измеряя высоту ворот. – Первый раз в жизни вижу завод без дыры в заборе! Как они работали в таких условиях?
– Где-то недалеко должна быть проходная... – сказала Ольга.
– Сейчас будет проходная! – пробормотал Джек Милдем. – А ну-ка, отойдите подальше.
Он вынул из-за пояса аннигилятор, направил его на ворота и нажал на спуск. Гулкий колокольный удар прокатился над полем, тучей взметнулись над воротами многолетние наслоения пыли. Когда пыль рассеялась, в нижней части створки обнаружилась оплавленная по краям дыра, сквозь которую даже граф мог пройти, не нагибаясь.