– Именно на этот твой добрый ответ я и надеялся, друг. – Бабай, едва не прослезившись от нахлынувших чувств, насморочно хлюпнул носом. – Потому что сегодня вечор мы выступаем в многотрудный, нелегальный и потому крайне опасный поход.
– Куда? – одновременно ахнули Глеб и Федул.
– В империю, конечно, – несколько удивился Модест. – Можно сказать, на родину, в забытые пенаты… А разве я вам об этом не говорил?
– Ык, – только и произнёс ошарашенный гном, словно от глотка ледяной газировки икнул; парень отрицательно помотал головой.
– Тсс, – приложив к губам палец, едва слышно сказал бабай. – Будем, значица, Снюссера выискивать, чтобы он с Хитника своё проклятье невезения снял и непременно возместил мне утрату… ну это так, заодно, по ходу действия. Нифонт сейчас как раз проводника ищет, который нас через границу секретно проведёт.
– Вы там что, оба с ума сошли?! – едва не упав с табурета от неожиданности, завопил гном. – Секретно и одновременно! Мыслимое ли дело через имперскую границу по-шпионски лезть? Ладно бы в какую Америку или Японию, не велика беда коли поймают – по шее надают и назад депортируют, эка невидаль. Но если отловят на имперской границе, то жуть чего будет!
– А поконкретней? – вклинился в разговор любознательный Глеб.
– Фиг его знает, – мрачно буркнул Федул. – Но ничего хорошего. Они, погранцы, небось первым делом боевую магию применяют, а уж после допрашивают задержанного, мол, зачем хотел проникнуть на запретную территорию, с какими вредоносными целями и террористическими намерениями… Типа, посмертно интересуются.
– Ладно, вы там паникуйте себе на здоровье, но не увлекаясь, – оглянувшись назад, скороговоркой дозволил бабай, – а то мне идти пора, Нифонт зовёт. Главное, из дома никуда не уходите, ждите меня, я скоренько! – Экран над магическими шарами мигнул раз-другой и погас.
– Спасибо, благодетель, за разрешение, – проворчал гном, слезая с табурета. – Вот уж порадовал так порадовал! Мда-а… – Федул не оборачиваясь затопал к выходу из комнаты; Глеб, прихватив табурет, отправился следом за ним, на кухню.
Мрачный гном, не обращая внимания на парня, старательно обследовал продуктовые внутренности холодильника, выудил оттуда початую бутыль с томатным соком и, мыча от отвращения, выпил из горлышка сколько смог. Глеб, усевшись на табурет и закинув ногу на ногу, терпеливо ждал, когда тот закончит демонстративно страдать.
– Беда, – отдышавшись, с горечью сказал Федул, – ой и беда!
– Ты о походе? – Глеб взял со стола милицейскую дубинку: весил инструмент власти вполне солидно и убедительно. – Да ты не бойся, прорвёмся! Ангел не дурак, абы кого в проводники не наймёт.
– Да я не про то, – с пренебрежением отмахнулся гном, – подумаешь, и не в таких переделках бывать приходилось… Пиво у нас закончилось! И вина нету. И денег, – убито закончил он. – А томатный сок, поверь, неважная замена и тому и другому. От него в животе одна лишь тяжесть и на скорбные философские раздумки тянет. Скажем, о смысле жизни… Или о роли классической литературы в духовном развитии подрастающего поколения, бр-р!
– Ничего, потерпишь. – Глеб положил тяжёлую дубинку на место. – Слушай, а откуда у нас этот народный «демократизатор» взялся? И что за история с ночными милиционерами? И почему ты в таком… ээ… спортивном виде?
Федул с нескрываемым удивлением оглядел себя; задрав на живот безразмерную футболку, он с задумчивым видом полюбовался на пупок, спортивные трусы и заляпанные грязью лапти. После, что-то вспомнив, обрадованно хлопнул себя по лбу ладошкой:
– Дык, элементарно, Ватсон! Я вчера за винищем в ближний магазин туда-сюда бегал, пока некоторые молодые и несознательные без задних ног дрыхли – ну, случилось у народа острое вино-водочное настроение, что поделать… А на второй ходке – или на третьей? – перепутал направление к дому и вместо подъезда вошёл в озеро. Кажись, шмотки в большой комнате на батарее сохнут, если я, конечно, их в окно с устатку не выкинул… Маечку мне бабай отдал, со своего плеча, так сказать, пожаловал – мол, бери на святое дело! Ножницами укоротил и подарил; а трусы я у Хитника из ванной позаимствовал, чего им зря на сушилке висеть. Вот с лапоточками неудача, усохли они от вчерашнего купания, придётся теперь размачивать. Иначе никак не снять. – Гном, не долго думая, подставил к эмалированной раковине табурет, влез на него и, по очереди засовывая ноги под струю воды, с воодушевлением продолжил отчёт о ночных приключениях:
– А бабай-то наш! Ох и силища у мужика: я ненароком с Модестом заспорил, сможет ли он банку от пива в шарик укатать, и ты не поверишь – смог! Накатал с десяток шариков, тут я не удержался, открыл окно и устроил мастер-класс стрельбы из моей самонаводящейся рогаточки по всяким движущимся, хе-хе, мишеням.
– По прохожим, что ли? – возмутился Глеб. – Расстрельная зондеркоманда, блин, снайперы-любители! Вернее, губители.
– Зачем же по прохожим. – Федул закрыл кран, спрыгнул с табурета, обдав и Глеба, и стены кухни брызнувшей из лаптей водой, уселся на пол и принялся сдирать с ног сырую, едва размоченную обувку. – Мы по небесным целям стреляли. – Гном хоть и с трудом, но всё же снял лапти, оглядел их со всех сторон, озабоченно поцокал языком, отложил в сторону. – Капец моим народным тапочкам, до дыр протёрлись, а жаль. Придётся вместе с пивом и новые кроссовки купить – не могу же я как мальчик босоногий, с песнями и юным задором, по городским улицам ходить! Наступишь ещё на окурок какой или бутылочное стекло… особенно в местах сбора тех юных и задорных.
– И что «небесные цели»? – с усмешкой напомнил Глеб, – не возмущались? – Он сделал несколько глотков из пластиковой бутыли и едва не поперхнулся: гном был прав – прокисший томатный сок оказался неважной заменой пиву. Неравноценной.
– Чего ж им возмущаться. – Федул пожал плечами. – Ну, сбили мы с полдесятка перелётных ведьм на мётлах, два-три ковра-самолёта и одну ступу с пенсионеркой плотоядного вида – ан нечего над элитными домами летать, здесь солидные люди живут, им ночной покой и отдых нужен! Тем более что на улице темным-темно, хрен увидишь, из какого окна обстрел ведётся – я ж умный, во всех комнатах свет выключил… А после мы немножко попели, на три голоса, от души. Вот тогда-то, через полчаса вокальных упражнений, к нам и пожаловали милиционеры: ха, можно подумать мы что-то противозаконное делали! Имеем право, коли душа просит – куда ж русскому эльфу, бабаю и ангелу без страдательной песни-то, непорядок оно. Особенно после всякого выпитого.
– И они вас не арестовали? – удивился Глеб, – за незаконное нахождение в чужой квартире? За то, что без документов, без прописки плюс неурочное пьянство-хулиганство с нарушением муниципального постановления о тишине в ночное время? Честное слово, вам какие-то неправильные милиционеры попались. Слушай, Федул, а вдруг это оборотни в погонах были? Типа, пользуясь случаем пришли квартиру глянуть, можно ли её оттяпать у жильцов и перепродать: по телевизору о таких случаях частенько рассказывают.
– Чудак человек, – развеселился гном, – какие ещё к чёрту оборотни, что я – волкодлаков никогда не видел? У них, у оборотней, и типаж морды совсем другой, и оскал особый… опять же, на голове вместо волос шерсть, а уши малость заострённые и тоже в поросли. Хе, шутник ты, Глебушка, – Федул погрозил ему пальцем и, пробормотав: «знаток он, видите ли, специалист» – опять полез в холодильник, где вновь принялся разгребать пищевые завалы.