Колдунов мастер-вор опасался сызмальства.
– Не беспокойся, я никого не убил и не изуродовал, – словно прочитав мысли Барта – а, может, и впрямь прочитав – сказал «монах». – Это моё лицо. Потому будь с ним предельно осторожен, мне вовсе не нужны лишние шрамы и увечья.
– Сколько же вам лет? – не удержался от ненужного вопроса мастер-вор, спохватился, но слова уже были произнесены.
– У колдуна всегда тот возраст, который он сам пожелает, – уклончиво ответил собеседник. – Во всяком случае, внешне. Надевай… ээ… маску. И вот ещё что: в замке никому ничего не говори. Молчи в любом случае! Беседовать за тебя буду я… ты же во время беседы обязательно держись нагло и самоуверенно. Иначе у тебя могут возникнуть некоторые проблемы с собеседниками.
– Понятно, – Барт на всякий случай огляделся по сторонам – не увидит ли кто случайный его преображения? Однако в корчме никого не было, разошлись все, разбежались, будто их взашей вытолкали: вон там – недопитое вино в кружках пьяниц, а там – брошенные карты шулеров. И кастеты-ножи на месте, лежат, ждут хозяев.
Да и полового за столом-прилавком тоже не оказалось, однако ж оттуда явственно доносился негромкий храп: спал половой, прикорнув под тем столом, уморился отчего-то. Перетрудился.
– Пока мы не закончим наше дело, в корчму никто не войдёт, – заметив изумление Барта, любезно пояснил колдун. – Просто не захочется. Или не получится. Ну же, действуй! – Мастер-вор кивнул и, поджав губы от омерзения, приложил к лицу маску; чужая личина как живая – впрочем, почему "как"? – липко растеклась, расползлась до горла, ушей и зачёсанных назад волос, меняя облик Барта. Мастер-вор, проведя по щеке ладонью, вдруг понял, что чувствует прикосновение к маске точно также, как если бы дотронулся до своего лица.
– Да, – подтвердил наблюдавший за ним «монах», – моё лицо приросло к твоему. На время, конечно. А теперь займись этим, – он пинком вытолкнул из-под стола завёрнутый в мешковину тюк, небрежно перевязанный бечёвкой. – Соответствующая печальному событию одежда: ты же не поедешь на оглашение завещания в своём простолюдном рванье? Переоденься, а после возьмёшь моего жеребца – гнедого, у коновязи – и немедля отправляйся в замок, скоро уже совсем стемнеет… Коню обязательно дай понюхать мою перчатку, – вовремя вспомнив, предупредил колдун. – Иначе он тебя к себе не подпустит. Искусает.
Барт разорвал бечёвку.
Чёрные кожаные штаны, того же цвета шёлковая рубаха и жилет с многочисленными карманами, чёрные сапоги – на тонкой подошве, мягкие, исключительно для верховых поездок, – кружевные перчатки, бархатный берет и плащ из вороньих перьев. Всё, разумеется, тоже чёрное, траурное.
– Я буду ждать тебя здесь, мастер-вор, – веско промолвил колдун, наблюдая, как переодевается Барт. – И не вздумай меня в чём либо обмануть, очень не советую. Я ведь буду видеть и слышать всё, что увидишь и услышишь ты.
– И в мыслях подобного не держал, – соврал Барт.
…Низкая белая луна висела над кронами лесных деревьев, заливая дорогу серебристым светом и выделяя глубокой тенью каждый бугорок, каждую ямку-рытвину на утоптанном грунте. Гнедой шёл ровно, не обращая внимания на чуждого ему седока; свернув на мощёную тёсаным камнем дорогу, что вела от главного тракта к замку губернского колдуна, Барт пришпорил коня – надо было торопиться. Не хватало ещё опоздать к оглашению завещания!
Замок покойного гранд-колдуна находился в лесу, милях в пяти от главных городских ворот. Никаких чародейных препон или заслонов на пути к тому замку не имелось: приезжай, кто хочет. Но желающих посетить обитель колдуна находилось мало, к тому же не многие из тех смельчаков возвращались домой. Поговаривали, что владелец замка мог бесплатно помочь любому, кто обратится к нему с просьбой – но только если просьба заинтересует его своей необычностью. А ежели она, на взгляд колдуна, окажется пустяшной и вздорной, то быть беде! Залихоманит, заворожит-обратит невесть в кого или во что… Дабы иным другим неповадно сталось по мелочной ерунде великого мага беспокоить.
Насколько Барт знал, замок старого колдуна – ещё со времён постройки, века полтора тому назад – пытались обокрасть раз двадцать и, само собой, безрезультатно. Ходили слухи, мол, неудачливых грабителей гранд-колдун превратил в белокаменных гномов, которые по ночам охраняют замок и безжалостно убивают любого, кто сподобится на воровское деяние. Проверять верность тех слухов мастер-вор не собирался и потому замок гранд-колдуна в его рабочих задумках никогда не числился.
Звук подков, частый и звонкий, стал глуше – брусчатку дороги сменили мраморные плиты. А чуть позже закончился лесной коридор: перед всадником предстала громадная поляна. Явно рукотворная, размерами не меньше городской площади и покрытая теми же мраморными прямоугольниками – она напоминала кладбище с тесно уложенными надгробными плитами.
Посреди поляны высился чёрный замок, обитель гранд-колдуна; яркая луна над крышей замка высвечивала лишь декоративные башенки здания и приспущенные в знак траура вымпелы на шпилях. Тёмные окна замка мертвенно поблёскивали отражённым от мраморных плит лунным светом, и только возле далёкого арочного входа пылали дежурные настенные факелы – горели тускло, ровно и бестрепетно. Практически ничего не освещая.
Два ряда невысоких изваяний обозначали путь ко входу в замок. Барт, проезжая, внимательно рассмотрел каменные скульптуры: действительно, гномы со зверскими ухмылками на бородатых рожах… поди, не врали слухи! Нет-нет, пропади оно пропадом то богатство, что хранится в замке, жизнь дороже – Барт отвёл взгляд от уродцев. И вовремя: рядом со входом в замок, из густой тени стены на лунный свет вышел некто в чёрном плаще с капюшоном – колдун, скорей всего, что здесь обычному человеку делать? – неторопливо подошёл к гномьей тропе и остановился, перегородив дорогу. Барт подъехал ближе, спешился; из той же темноты вынырнул второй «некто», тоже в чёрном, молча взял коня под уздцы и, пройдя с десяток шагов вдоль замковой стены, пропал в ночном мраке вместе с конём.
Барт встал напротив встречающего, не зная, что делать дальше. Но, помня наставление заказчика держаться нагло, на всякий случай по-хозяйски упёр руки в бока, растопырив локтями перьевой плащ. И, слегка покачиваясь с носка на пятку, надменно уставился в затенённое капюшоном лицо – луна светила в глаза Барту, не позволяя толком разглядеть собеседника.
– Так-так, – озадаченно промолвил встречающий, – кого я вижу! Господин Леонардо, вы? Невероятно…
– Ба, знакомый голос! Без всяких сомнений это я, младший колдун Гримо, – насмешливо сказала маска: губы Барта двигались самостоятельно, намертво приклеенные к коже чужого лица. Мастеру-вору не оставалась ничего иного, как в такт произносимым словам слегка шевелить нижней челюстью. Чтобы не возникло подозрений.
– Или уже не младший колдун, а? Столько лет прошло, мог и подрасти в умении, всяко ведь случается… хотя по мне, так скорее лягушка вместо икры жемчуг начнёт метать, нежели старина Гримо чего путного добьётся.
– Теперь я помощник гранд-колдуна, – сухо ответил Гримо. – А вы как всегда блистаете остроумием, господин Леонардо. Вижу, что годы изгнания вас не изменили.