Его лицо на мгновение исказилось от боли, и мне подумалось, что он вспомнил об убийстве, совершенном тысячи лет назад.

— Убийство соперника не гарантирует счастья. Порой оно, наоборот, уничтожает все шансы: воспоминания о мертвецах обладают большей силой, чем домогательства живых.

Я пристально посмотрела на его лицо. Оно снова приняло свое бесстрастное выражение, но мы оба знали, о чем он говорил.

— Если бы я не поделился с тобой силой, — продолжал Менчерес, — ты бы погиб на крыше поезда. Ты должен мне поверить, потому что в этом доме кто-то очень рассчитывает, что ревность тебя ослепит.

Кости короткими шагами прошелся по спальне.

— Это значит, что предатель — один из людей, которых я знал и любил, как своих братьев. Логика мне подсказывает, что это Тэйт.

— Возможно, ты прав. — Кости явно удивился этим словам, но продолжал мерить шагами комнату.

Я подошла к нему и погладила кончиками пальцев по щекам.

— Если ты прав, — продолжала я, — значит, предатель надежно заперт и не сможет причинить никакого вреда. Я очень расстроюсь, если мой друг решился на подобную подлость, но я его убью. А если ты ошибаешься… значит, кто-то из присутствующих не хочет быть пойманным. Он испуган твоим возвращением и с ужасом думает, что ты с ним сделаешь, если обнаружишь. Тогда мы все — в дерьме. Ты настаиваешь на своей правоте?

Кости мрачно уставился на меня:

— Ты итак знаешь, что я не стану рисковать. Ладно. Кто бы это ни был, он захочет поскорее известить Патру о моем воскрешении. Еще может попытаться уничтожить Тэйта, пока я не убедился в его невиновности. Чтобы это предотвратить, потребуется больше народу, чем трое нас.

Менчерес кивнул:

— Пусть предатель чувствует себя в безопасности и считает, что свалил вину на Тэйта. На время оставим все как есть. Кого бы ты хотел посвятить в это дело?

— Чарли, конечно. Если он — предатель, я сам себя заколю. И Родни тоже.

— И Аннет, — добавила Я. — Пока мы считали тебя погибшим, она говорила, что больше не хочет жить.

Менчерес шагнул к двери:

— Я не могу больше здесь оставаться, это вызовет подозрения. Да, относительно твоего восстановления… Я немного преувеличил: Теноху хватало одного часа, чтобы регенерировать, а через два часа силы возвращались к нему полностью. Самое большее — через день ты будешь в полном порядке, но пусть все считают тебя слабым.

— Грандсир, — остановил его Кости, когда Менчерес приоткрыл, дверь, — я хочу еще раз выразить вам свою благодарность.

Менчерес улыбнулся. На мгновение он стал выглядеть даже моложе Кости, с человеческой точки зрения.

При всей его могущественной ауре я никогда не замечала этого прежде.

— На здоровье!

Кости и я остались в спальне одни. Все мысли тотчас вылетели у меня из головы. Я не знала, что сказать. Обсуждать кандидатуры подозреваемых? Спорить о невиновности Тэйта, в которой Кости не был уверен? Или забыть обо всем и постараться уснуть, как и предполагалось?

— Кто-нибудь звонил Дону, чтобы известить его о нашем воссоединении?

Я об этом даже не подумала, а Кости, как всегда, угодил в точку.

— Нет, но он может подождать еще немного. Давай ляжем. Все эти дни я так тосковала по твоим рукам.

Кости уложил меня в постель и обнял под одеялом. Я вытащила одну руку и стала гладить его по густым белым волосам. Тело Кости рядом со мной было прохладным, кожа, как и раньше, сияла белизной. Невозможно представить, что еще недавно он едва не превратился в скелет.

— Твое тело состарилось почти до полного умирания, поэтому волосы побелели?

— Да, думаю, так.

Глядя на его гладкое, без единой морщинки лицо и на побелевшие волосы, я вдруг поняла, что мы оба могли быть сейчас мертвы. Кости едва не погиб от кинжала в сердце, а если бы я сделала еще один шаг на той скале, он мог вернуться и найти мое безжизненное тело.

Бывают моменты, когда все вдруг проясняется, приходят ответы на твои вопросы, и остается лишь удивляться, почему не видел их раньше. Пока я считала Кости погибшим, для меня не существовало ничего, кроме возмездия. Я не задумываясь решила оставить работу ради руководства его родом и мести. Я воспринимала это как должное и позвонила Дону предупредить, что больше не вернусь.

Но теперь, когда выяснилось, что Кости жив, я могла вернуться на базу. Вот только я этого не хотела. Я не собиралась отодвигать Кости на второй план, потому что его жизнь значила для меня не меньше, чем гибель. Что бы вы сделали, если бы получили второй шанс… или, как в моем случае, третий или четвертый? Вы бы ни за что его не упустили!

— Все меняется, — сказала я вслух.

Возможно, Кости все понял по моему голосу, а может из обрывков мыслей, проносившихся в моей голове. Но он широко раскрыл глаза еще до того, как я объявила свое решение вслух:

— Я бросаю работу!

26

Заступ многозначительно взглянул на часы, потом на стоявшие на столе тарелки.

— Твой завтрак остыл.

Я тоже посмотрела на часы. Мы должны были спуститься еще час назад, но… Есть вещи поважнее еды.

Я определила свою тарелку и села за стол. Сыр бри застыл внутри рогаликов, яйца подсохли, а перцы в жюльене утратили естественный цвет. Родни, решив, что остывший кофе не годен к употреблению, взялся за кофейник.

Я улыбнулась ему:

— Не беспокойся, он комнатной температуры, как мне нравится.

Я с неожиданным аппетитом принялась за еду, а Кости и Заступ вышли поискать жидкой пищи. За дверью, как я услышала, к ним присоединилась Аннет. Поскольку в соседней комнате находился Менчерес, я тоже не осталась без присмотра. Кроме того, я могла, поспорить, что Родни тоже не был предателем. Как, впрочем, и другой вампир, проскользнувший в столовую.

Влад, не обращая внимания на недружелюбные взгляды Родни, уселся рядом со мной.

— Когда на твое лицо вернулись краски, ты тоже стала выглядеть воскресшей, как Кости, — заметил Влад.

Я откинулась на спинку стула и отхлебнула кофе. Он с саркастической усмешкой заглянул в мою чашку:

— А, горячий кофеин. После еще одной бессонной ночи он тебе необходим.

Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Влад усмехнулся, сосредоточенно разглядывая свои ногти.

— Кэт, тут нечему удивляться. Звукоизоляция не препятствует телепатии, как и толщина стен. Я сам едва мог уснуть от всех этих криков, раздающихся в моей голове.

О господи, этого я не ожидала. Наверное, так себя чувствуешь, когда кто-то прослушивает запись, сделанную в спальне любовников.