— Приму к сведению, монсеньор, — сказал придворный, делая глубокий реверанс и подметая лазурными перьями песок дорожки.
Расставшись с принцем, Анжелика положила свою руку на руку кузена. Они пошли по тропинке. Огненные взгляды придворных обжигали Анжелику, они, конечно, обсуждали ее туалет и туалет ее партнера.
Анжелика представила себе, как они останавливаются в королевской галерее в нескольких шагах от короля и Филипп говорит:
— Моя жена, мадам маркиза дю Плесси де Бельер, сир…
Тонкие пальцы мадам Марен сжались в руке Филиппа.
— Я так и не понял, что сказал принц, — нарушил молчание молодой человек.
— Филипп, он хотел сделать вам приятное. Он любит вас, как сына, а вы его, как воина.
— Да, но я сегодня не рассчитывал быть здесь. Анжелика не осмелилась спросить почему. С Филиппом так было всегда, он менял решения, и никто не мог у него спрашивать.
Гуляющих в этот час было немного. Запах леса и грибов заполнял пространство под кронами деревьев.
Поднимаясь в карету маркиза, Анжелика заметила, что тонкая серебряная сетка спускается почти до самых колес.
«Откуда он мог узнать об этой последней моде?»— спрашивала она себя. Анжелика прекрасно знала, что маркиз весь в долгах после очередных сумасбродств на королевском карнавале. А может, это подарок ля Муанон своему будущему зятю? Никогда Анжелика не переживала так болезненно, как сейчас, неразговорчивость кузена. С нетерпением она хотела возобновить разговор, смотря на проезжающие кареты.
Глаза Филиппа витали где-то в облаках. Он с безразличным видом сидел и играл тростью.
«Если мы поженимся, я отучу его от этой привычки — молчать в присутствии дамы», — думала Анжелика.
Стало темнеть, и гигантские тени от деревьев превратились в бесформенных великанов. Извозчик спросил через лакея, ехать ли в Булонский лес.
— Да, — ответила Анжелика, не дожидаясь распоряжений маркиза. И так как тишина была нарушена, она смело спросила:
— Вы знаете, Филипп, какую глупость мне рассказали? Говорят, что вы собираетесь жениться на дочери президента ля Муанон.
— Эта глупость — чистейшая правда, моя дорогая.
— Но как? — Анжелика чуть не задохнулась. — Это невозможно! Что вы нашли в этой серенькой девушке?
— Меня не интересует ее красота. Ее приданое — вот, что меня притягивает.
«Мадемуазель де Паражен была права, — вздохнула Анжелика. — Но если это только вопрос денег, все может уладиться». Придав самое обворожительное выражение своему лицу, Анжелика воскликнула:
— О, Филипп, я не думала, что вы такой материалист!
— Если вас это удивляет, моя дорогая, я собираюсь наплодить ей кучу детей.
— Нет! — с жаром воскликнула Анжелика. — Только не это! Она и так сполна получит за свои деньги. — Она повторила:
— Нет!
Филипп повернул к ней удивленное лицо.
— Вы не хотите, чтобы у меня были дети?
— Дело не в этом. Просто я не хочу, чтобы она была вашей женой, вот и все.
— А почему же она ею не станет?
Вздох отчаянья вырвался из уст Анжелики.
— Филипп, ведь вы посещаете салон Нинон. Вы не поняли цели нашего разговора. С вашими «почему» вы ставите собеседника в глупое положение.
Маркиз улыбнулся. Подождав немного со своей нервозностью, Анжелика весело сказала:
— Филипп, если дело касается денег, женитесь на мне, я богата.
— Жениться на вас? — переспросил Филипп. Неприлично засмеявшись, он с презрением сказал:
— Мне жениться на шоколаднице?!
Анжелика покраснела до корней волос. Филипп всегда старался унизить ее.
— Не кажется ли вам, дорогой кузен, что вы не правы? Я предлагаю вам соединить мою деревенскую кровь с вашей королевской кровью. Моя кровь так же благородна, как и ваша! Мой род даже древней, чем ваш!
Молодой человек долго смотрел на нее безразличными глазами.
— Когда-то вы говорили мне подобные вещи. Это было В Монтелу, в вашем развалившемся замке.
Анжелика представила темные своды Монтелу, свои глаза, которые пожирали красавца кузена.
— Филипп, женитесь на мне, — успокаивающе сказала она. — У вас будут все мои деньги. У меня тоже дворянская кровь. Свет быстро забудет мою коммерцию, к тому же сейчас многие дворяне занимаются коммерцией. Мне это сказал господин Кольбер… — Анжелика замолчала, видя, что маркиз ее не слушает, а смотрит в окно. Думал ли он о другом или вообще ни о чем не думал? Если бы он спросил Анжелику, почему она хочет выйти замуж за него, то мадам Марен крикнула бы ему, что страстно любит его и любила всегда. Но маркиз молчал.
Обескураженная Анжелика заговорила:
— Поймите меня, Филипп, я хочу вернуться в свет, вернуть имя. Я хочу, чтобы меня представили в Версале.
Через минуту она увидела, что маркиз ее не слушает. Помолчав, он произнес:
— Нет, моя дорогая. Нет!
Анжелика поняла, что его решение была твердым, как гранит.
— Почему вы не ответили на приветствие мадемуазель де Монпансье? — спросил маркиз, глядя в окно.
Мадам Марен заметила, что их карета приближается к аллее королевы, очень людной в это время. Она моментально начала отвечать на приветствия, которые ей посылали знакомые и поклонники. Анжелике казалось, что солнце зашло и жизнь остановилась. Филипп был рядом, а у нее не было аргументов. Ее любовь и страсть он растоптал своим точеным каблуком. Нельзя заставить мужчину жениться, когда он не любит и не хочет вас и никакие интересы не связывают обоих. Остается единственное средство — страх. Но какой страх может согнуть этого бравого воина, не боящегося даже войны.
— А вот и мадам де Монтеспан со своей сестрой, мадам де Тианж — настоятельницей женского монастыря.
Монтеспан была в трауре по матери, но, тем не менее, вчера она танцевала в Версале. На первый танец король пригласил мадам де Монтеспан.
Анжелика сделала усилие, чтобы не спросить, означало ли это опалу для Лавальер. Но она не переносила этот светский разговор. Ей было все равно, что господин де Монтеспан с рогами и что ее подруга станет любовницей короля.
— Принц приветствует вас, — заметил Филипп. Кивком головы Анжелика ответила на приветствие принца через окно кареты.
— Вы — единственная женщина, которой монсеньор адресует свою любезность,
— сказал маркиз, посмеиваясь. Нельзя было понять, то ли это была насмешка, то ли восхищение. — После смерти его подруги в монастыре кармелиток, в предместье Сен-Жак, принц поклялся, что будет брать от женщин только любовь. Это он мне сказал по секрету. Но что касается меня, то мне кажется, что принц делал это и раньше.