— Еще мальчиком Филипп славился тем, что охотился на волков с ножом в лесах Нейля, — с гордостью сказала Анжелика. — Местные жители прозвали его «Гроза волков».
— Наступает моя очередь удивляться. Кажется, вы хорошо знаете маркиза дю Плесси?
— Неудивительно, ведь он мой муж.
— Боже мой, как это забавно!
Он разразился каким-то необыкновенным смехом, явно деланным и вместе с тем неподдельным. Так, должно быть, смеются хорошие актеры. Затем так же быстро умолк и озабоченно повторил:
— Ваш муж? Так вы — маркиза дю Плесси де Бельер? Я слышал о вас. Но разве вы… Святые угодники, разве вы не оскорбили короля?
Анжелика с ужасом смотрела на него.
— Ах, вот и его величество! — воскликнул он и, бросив ее на произвол судьбы, поскакал к группе людей, появившихся на краю прогалины.
Анжелика тут же узнала короля в сопровождении свиты. Скромный костюм короля контрастировал с роскошью остальных дворян. Луи XIV одевался небрежно, я поговаривали, что он надевал парадные одежды лишь на официальные встречи, снимая их сразу, как только они заканчивались. Когда он выезжал на охоту, то отказывался цеплять на себя кружева и меховые накидки.
Сейчас он был одет в коричневый костюм для верховой езды, скромно отделанный золотыми нитями у петелек пуговиц и клапанов карманов. Ноги короля были заключены в огромные сапоги, доходившие почти до самого паха, он был похож на зажиточного крестьянина. Но если вы заглянете в его лицо, то тут уж ни с кем не спутаете. Надменность его жестов, которые, тем не менее, были изящны, и спокойное выражение лица придавали ему королевскую манеру держаться, не обращая внимания на окружающих.
В руке у него была тонкая тросточка с наконечником из копыта кабана, которая была ему торжественно вручена главным ловчим перед началом охоты и предназначена была главным образом, чтобы отводить веточки, которые препятствовали его величеству при быстрой езде по лесу.
Рядом с королем скакала его фаворитка в алом наряде. Возбужденная охота разрумянила ее тонкое лицо и скрыла его желтоватую бледность, в которой не было и следа красоты. Тем не менее Анжелика ощутила в ней некое скрытое очарование, которое возбудило тайное сожаление. Она не смогла бы объяснить это чувство, однако ей казалось, что мадемуазель де Лавальер, несмотря на свое прочное положение, была не той фигурой, чтобы возвыситься при дворе.
Рядом с ней Анжелика увидела принца Конде, мадам Монтеспан, де Лозена, Бриена… Чуть поодаль она увидела ослепительную красавицу — принцессу Генриетту, а также — брата короля, а рядом с ним его неразлучного фаворита — шевалье де Лоррена.
Она увидела много других малознакомых лиц.
Король с нетерпением вглядывался в направлении маленькой лесной тропинки. Наконец оттуда показались два всадника. Один из них был Филипп дю Плесси, который, подобно королю, носил тросточку с копытом оленя.
Его одежда и парик были почти не испорчены быстрой погоней. При виде его стройной фигуры сердце Анжелики наполнилось гневом и мрачными предчувствиями. Какова будет реакция Филиппа, когда он увидит здесь ту, которую несколько часов назад оставил дрожащей в монастыре?
Она достаточно хорошо знала Филиппа и понимала, что он не посмеет ничего предпринять в присутствии короля, но потом…
Филипп сдерживал белую лошадь, чтобы не обгонять своего неторопливого товарища, пожилого мужчину с загорелым лицом и остроконечной бородкой в стиле предыдущего века. Казалось, он подчеркивал медлительность его движений, которую сохранял, несмотря на нетерпение короля, что делало его появление почти зловещим.
Это был Сально, бывший главный ловчий. В свое время он преподавал нынешнему монарху основы этого искусства. И ему не нравилось смотреть на то, как нарушаются основы его принципов. Для него было невыносимо видеть, что на охоту смотрят как на королевскую забаву. Луи XIII не потерпел бы на охоте эту кучу юбок. И Сально никогда не упускал случая обратить внимание своего ученика на нарушение этого принципа. Даже теперь он не мог до конца понять, осознать тот факт, что Людовик XIV уже не тот розовощекий малыш, которого он на первых порах усаживал в седло.
Без особой любви, но в знак уважения к прошлым заслугам король оставил его в прежнем звании. Но подлинным распорядителем королевской охоты, хотя и не по титулу, был Филипп. Он отчетливо продемонстрировал это, когда подъехал к королю и передал свой знак отличия — жезл с копытом оленя маркизу де Сально. Сально принял его из рук Филиппа и, согласно церемонии, получил из рук короля жезл с копытом кабана, который был вручен королю в начале охоты.
Охота подошла к концу.
Однако король спросил:
— Сально, а что, собаки устали?
Старый маркиз пыхтел от непосильной усталости. И все, кто принимал участие в охоте — придворные, слуги, доезжачие, — все чувствовали себя утомленными.
— Собаки? — передернул плечами Сально. — Конечно. А как же им еще себя чувствовать?
— А как насчет лошадей?
— То же самое.
— И все из-за двух молодых оленей, таких молодых, что у них и рогов-то нет, — сухо сказал король.
Он окинул взглядом свиту.
Анжелика почувствовала, что, несмотря на непроницаемое выражение его лица, он заметил ее присутствие и узнал ее. Она несколько подалась назад.
— Очень хорошо. Мы продолжим охоту в пятницу. Заявление короля вызвало удивление и беспокойное молчание. Большинство женщин задавало себе один и тот же вопрос: как они смогут усесться в седло послезавтра?
Король повторил немного громче:
— Мы будем охотиться послезавтра, Сально. Ясно? И на сей раз загоним оленя с десятью отростками на рогах.
— Сир, я все понял, — ответил главный ловчий. Он низко поклонился, но, прежде чем удалиться, сказал громко, чтобы было слышно всем:
— Я все понял, надо побеспокоиться о том, не устали ли собаки и лошади, но совершенно не нужно думать о людях.
— Месье де Сально! — крикнул ему в спину Луи.
И когда распорядитель охоты вновь подошел к нему, сказал:
— Поймите, что для меня настоящий охотник никогда не устает. Вот как я понимаю это!
Сально снова низко поклонился.
Король двинулся, возглавив разноцветную процессию придворных, выпрямивших спины и поднявших головы, ибо они уже возвращались домой.
Поравнявшись с Анжеликой, король дал знак остановиться. Его взгляд, выражавший страстное желание, был устремлен на нее. И вместе с тем, казалось, он не видел ее.
Анжелика сидела в седле с высоко поднятой головой, не подавая признаков страха и слабости. Она выдержала пристальный взгляд короля и улыбнулась ему в ответ.
Король поморщился, как от комариного укуса. Его щеки порозовели.
— Так… Вы — мадам дю Плесси де Бельер, насколько я помню, — сказал он надменно.