— Расскажи о своих детях, София, — попросила Чикита.
— О, они самые восхитительные на свете. Настоящие англичанки. Давид прекрасный отец, он их ужасно балует. Они его маленькие принцессы, которые не должны знать ни в чем отказа.
— А как ты сама к этому относишься? — спросила ее мать.
— Они бывают и врединами, и очаровашками, — с улыбкой произнесла София, вспоминая лица своих девочек. — Онора очень похожа на меня, настоящая дикарка. Иногда я не могу с ней справиться, а Индия больше предпочитает сидеть дома и пропадать на конюшнях.
— Теперь ты знаешь, с чем мне приходилось мириться, — улыбнувшись, произнесла Анна.
— Да, конечно. Невозможно вывести какую-то универсальную формулу общения с детьми. Надо помнить, что каждый из них обладает своим характером, который бесполезно, а иногда и вредно ломать.
— Ты очень хорошо сказала, — заметила Анна.
Они посмотрели друг на друга и вдруг поняли, что материнство объединило их спустя долгие годы.
— Бабушка, но ты же не смотришь на меня, — захныкала Клара, желавшая, чтобы на нее обращали внимание ежесекундно.
Снова разговор прервался. София была только рада, что они больше не обсуждают ее личную жизнь. Беседы об Англии вызывали у нее чувство вины, поэтому она старательно гнала прочь мысли о Давиде и дочерях.
Спустя некоторое время Анна отправилась отдыхать, а Клара прильнула к Софии и задремала на солнце. София снова вернулась к разговору о Марии. Чикита стала расспрашивать племянницу о том, как она устроила свою судьбу, но тут же по просьбе Софии перевела беседу на Марию. Она вспомнила, как они раньше собирались по выходным дням и болтали. То были дни, полные бесконечной неги, и София их с наслаждением переживала заново.
После окончания игры, неутомимый Санти подскакал к ним.
— Мама, очень-очень прошу тебя, отпусти со мной на минутку Софию.
Он опустил взгляд и сказал, широко улыбаясь:
— Надо подыскать для тебя пони.
— Ну что ж, Санти, хорошо, — проговорила Чикита вставая.
Она шумно вдохнула, как будто собиралась что-то добавить, но в ответ на вопросительный взгляд Софии лишь покачала головой и пробормотала:
— Нет-нет, ничего. Я пойду посмотрю, как там Мари. Увидимся позже.
Она забрала сонную Клару и скрылась за деревьями.
Санти проводил Софию, которую снова встретил Хавьер с Пурой. Она легко запрыгнула в седло. Хавьер вручил ей тако.
Санти помчался вперед, подгоняя перед собой мяч. София ощутила, как ветер треплет ее волосы, и давно забытое возбуждение от предвкушения игры охватило ее, словно прорвав какую-то плотину. Они с Санти смеялись, как в старые добрые времена, и мчались наперегонки друг с другом.
— О, это похоже на езду на велосипеде! — закричала София, увидев, что даже спустя столько лет она не разучилась играть в поло.
— Ну, конечно, тебе надо немного соскоблить ржавчину, красавица! — летя мимо нее, произнес он.
— Я покажу тебе, старик!
— Это я старик?! Ты за это ответишь, Софи!
Он изменил направление. Она решила спасаться бегством и рванула в сторону дерева омбу. Он понял ее уловку и с радостью последовал за ней. Поля сменялись одно за другим, они мчались галопом, растаптывая длинные вечерние тени и подминая росистую траву. Бескрайнее небо окуталось оранжевой дымкой, и солнце висело над горизонтом, как большой спелый персик. Санти нагнал ее, и они двинулись более спокойным шагом, на ходу обмениваясь улыбками. Они лучились счастьем.
Наконец они добрались до заветного места. Пони дрожали от быстрой езды и шумно дышали. Санти и София оставили их в тени. София услышала знакомое стрекотание и ощутила неземное блаженство. Ей словно преподносилось в дар все, что она так любила в Аргентине.
— Помнишь ту притчу о драгоценном настоящем, которую ты мне рассказывал? — спросила она, потягиваясь.
— Конечно.
— Сейчас я переживаю именно такой миг, когда я абсолютно счастлива.
— И я, — только и ответил он, обняв ее.
Они стояли рядом, наблюдая за игрой солнечного света над горизонтом.
— Ты знаешь, я теперь все подмечаю. Бескрайнее небо над головой, равнину, ее запахи, стрекотание сверчков. Только сейчас я понимаю, насколько соскучилась по Аргентине.
Он поцеловал ее в шею, зарываясь пальцами в ее волосы.
— Помню, как я вернулся из Америки, — произнес он. — Аргентина показалась мне другой. Вернее, она была такой же, но я замечал все мелочи. Я увидел все в новом свете.
— Я понимаю, о чем ты говоришь.
— Я рад, что разлука тебя хоть чему-то научила, — пошутил он, но они не рассмеялись.
Они замерли в молчании. София боялась приближения этого мгновения, и вот оно наступило — мгновение, когда она с ясностью поняла, что она когда-нибудь снова лишится этого великолепия.
Наконец Санти повернул ее к себе. Глядя в его ласковые зеленые глаза, она увидела, что в их глубине отражается ее собственная душа. Она знала, о чем он думает и как сильно любит ее. Санти выглядел грустным — любовь часто становится источником печали, — и они оба отдались этой внезапно охватившей их грусти. Когда он поцеловал ее, у нее подкосились ноги: не прислонись она к стволу дерева, она бы рухнула на землю от слабости. На лбу Санти выступили капельки пота. Он не смог стянуть с себя сапоги, поэтому остался в них. София подумала, что таким первобытным сексом занимаются, очевидно, те, кто решился на адюльтер. Возможно, на этот раз они могли потерять намного больше, и осознание того, что ставки очень высоки, придавало их запретным удовольствиям особую остроту. Наивность юности уступила место искушенности и знанию мира, и драматизм происходящего невероятно возбуждал Софию.
— Бог ты мой, я бы сейчас не отказался освежиться и поплавать, — сказал Санти, приводя себя в порядок.
— Какая хорошая мысль, — отметила она. — Ты думаешь, нас кто-нибудь заметит?
— Думаю, что нет.
Он взял ее ладонь и прижал к своей влажной щеке. Поцеловав ее снова, он с улыбкой сказал:
— Софи, ты вернула мне мою потерявшуюся душу.
Когда они шли назад, держа путь к бассейну, солнце уже скрылось за горизонтом. Воздух был таким влажным, что казался сладким, а запах эвкалипта и жасмина кружил голову. Они с облегчением обнаружили, что у бассейна никого не оказалось. Все было объято тишиной и покоем. Они тихо сбросили одежду, но, когда дело дошло до сапог Санти, им пришлось потрудиться. Подавляя смех, они скользнули в воду, благодарные за темноту и прохладу, подаренную этим великолепным вечером.
— А что ты скажешь дома? — обеспокоилась она спустя какое-то время.
Ни София, ни Санти понятия не имели, который теперь час.