Войдя на кухню, она увидела там жизнерадостную африканку в ярко-желтом головном уборе, которая расставляла на подносе чашки с кофе и хлеб.
— Доброе утро. — Ее улыбка казалась просто ослепительной, выделяясь на фоне коричневой кожи.
— Доброе утро. Меня зовут Анжелика.
— Очень приятно с вами познакомиться, мисс Анжелика. Называйте меня Энкшес. Хозяин на террасе, если вы вдруг захотите к нему присоединиться.
— Спасибо, пожалуй, так я и сделаю.
— Хотите кофе?
— Вообще-то я бы с удовольствием выпила чаю…
— У меня уже готов полный чайник. Мадам любит жасминовый чай по утрам, однако, если хотите, у меня найдется и «Эрл грей». — Поднос казался тяжелым, однако Энкшес с легкостью подняла его со стола и уверенно направилась на террасу. Анжелика последовала за ней.
Джек, сидя за столом, читал газету. Увидев Анжелику, он вскочил.
— Доброе утро, Сейдж, — сказал он, обнимая ее за талию и целуя в щеку.
Он него пахло пеной для бритья и одеколоном с ароматом лайма. Волосы Джека были еще влажными, образуя на голове густую копну непослушных завитков. Глаза за очками светились воодушевлением, а сеть морщинок проступала в области висков, словно глубокие шрамы. Он выглядел сейчас красивее, чем когда-либо.
Анжелика попятилась, опасаясь, что его жена или дочь заметят этот интимный момент, и села рядом с ним.
— А где Анна?
— Отправилась вместе с Люси собирать урожай.
— А я думала, что она занимается медитацией в своей пагоде.
— Она закончила с этим к шести часам.
— А разве ты не должен им помогать?
— Теоретически должен. Но, поскольку ты здесь, я хочу тебя немного развлечь.
— Я бы с удовольствием помогла собирать виноград.
— Знаю, но я хотел бы, чтобы ты побыла рядом со мной. А кроме того, они начали уже давно и закончат к половине одиннадцатого. Нельзя позволять винограду слишком сильно нагреться, иначе из него не получится хорошего вина. А ты сможешь наблюдать, как идет сбор урожая, уютно устроившись в седле на красивой гнедой кобыле. Фаезель и Назаар приведут лошадей в половине десятого.
— Это похоже на чудо. Я мечтала о том, как буду скакать по холмам рядом с тобой.
— Энкшес готовит нам в дорогу еду, ведь так, Энкшес?
Энкшес оторвала взгляд от чайника и с любовью улыбнулась ему.
— Да, хозяин.
Она налила чай в чашку Анжелики.
— Я собираюсь показать Анжелике окрестности.
— Вам нужно надеть что-нибудь светлое, солнце сильно припекает, а у вас очень бледная кожа.
— Тебе лучше сделать так, как советует Энкшес, — сказал Джек, видя, как грузное тело служанки сотрясается от смеха. — Я поступаю так, как говорит Энкшес на протяжении вот уже тридцати пяти лет, правда, Энкшес?
Она пожала плечами.
— Только иногда, в большинстве же случаев — нет.
— Когда будет готова еда для нашего пикника?
— Через минуту, хозяин.
Энкшес поставила чайник и отправилась за продуктами.
— Потрясающая женщина! Я люблю ее как собственную мать.
Анжелика пила маленькими глотками чай и ела свежие тосты. В другом конце сада она видела пару темнокожих мужчин, их головы были защищены от солнца белыми шляпами. Их голоса разносились над лужайкой вместе со щебетаньем птиц.
— Здесь так красиво, Джек. Я хотела бы никогда не покидать это место. Я с ужасом думаю о том, что придется возвращаться в нашу зиму с короткими холодными днями, промозглым сырым воздухом, голыми деревьями и бордюрами с безжизненными цветами, в то время как здесь все так буйно цветет и благоухает. Столько света и такое голубое небо, а зелень такого насыщенного цвета, какого я ни разу в своей жизни не встречала. Буйство красок и ароматов. Даже ты здесь кажешься более смуглым и живописным.
Он взял ее за руку.
— Я безмерно счастлив, что вся эта красота трогает тебя в такой же степени, как и меня. Я люблю это место больше, чем любое другое. Когда я умру, я хочу, чтобы мой прах развеяли над вот этими холмами.
— Прекрасное место для последнего пристанища.
— Я никогда не покину его.
Анжелика была взволнована.
— Надеюсь, ты в скором времени снова приедешь в Лондон.
— Если ты будешь ждать меня там, то я придумаю какую-нибудь уважительную причину.
Он взглянул на нее с нежностью, однако его улыбка получилась какой-то невеселой.
— Я с нетерпением жду, когда же мы наконец поедем кататься верхом. Я не садилась в седло уже много лет.
— Можешь не волноваться, Фенелла — очень спокойная лошадь. Она позаботится о тебе, как впрочем, и я!
В полдесятого появились двое мужчин, ведя на поводу лошадей. Конь, который предназначался Джеку, был серым жеребцом, в очень хорошей форме, с ногами как у бегового скакуна, в то время как лошадка для Анжелики была поменьше и более крепкого сложения, с кроткой мордой и добрыми карими глазами. Анжелика приблизилась к Фенелле и погладила белую отметину в виде звездочки. Кобыла мотнула головой от удовольствия, фыркнув через раздувшиеся ноздри.
— Я ей нравлюсь, — сказала Анжелика, похлопывая животное по толстой шее.
— Она хорошая девочка, — произнес Фаезель.
— Как раз такая мне и нужна.
Джек подсадил Анжелику в седло.
— Ну, как там тебе, наверху?
— О, давно забытое ощущение.
— Все в порядке?
— Да. Вид просто изумительный.
Она взяла поводья, пытаясь вспомнить, что с ними делать дальше. Джек взлетел в седло с легкостью человека, который большую часть своей жизни провел верхом на лошади. Он поблагодарил мужчин, а потом подъехал рысью к террасе, где стояла Энкшес с корзинкой для пикника. Он поставил ее за седлом и надежно прикрепил к специально сшитому для нее приспособлению.
— Спасибо, Энкшес. Мы готовы. Увидимся позже.
— Я рада, что на вашей знакомой шляпа. У нее кожа как у орхидеи.
— Энкшес хочет удостовериться, что ты нанесла крем от загара.
— Ну разумеется, — прокричала Анжелика в ответ.
— А она хоть знает, как держаться в седле?
— Если и не знает, то к закату солнца научится.
Джек усмехнулся, когда Энкшес неодобрительно покачала головой, и легким галопом подъехал к Анжелике, которая стояла, не решаясь сдвинуться с места.
— Поехали.
Она тихонько пришпорила коня. Хотя ей вряд ли стоило беспокоиться. Фенелла знала, что нужно идти бок о бок с Артемизом, жеребцом Джека.