Уже включили отопление, трубы наполнились водой, в квартире стало тепло. Как Шарлотта хотела, чтобы то же самое сделали с ее сердцем и с сердцем Зандера. Она лежала в постели, представляя, что он рядом, что все подругому. Но мечтать о нем ей нельзя.
Шарлотта опустила ногу на пол и снова спрятала ее под одеяло. Вставать не хотелось, но скоро должна прийти новая сиделка для Аманды, и Шарлотта решила прибраться.
Шарлотта заставила себя вылезти из постели и посмотрела в зеркало. Там отражалась бледная женщина, несчастная и одинокая. Неужели это она? Пижама замызганная, волосы свисают неряшливыми прядями, зато на шее роскошное колье. Шарлотта печально улыбнулась. Какое жалкое зрелище она представляет. Но впереди еще один день, и она справится.
Рассказ Раулы странным образом повлиял на нее, показал, что дети всегда связаны со своими родителями, какими бы плохими те ни были. Узнав об ошибках молодости, о боли, которую испытала Раула, Шарлотта поняла, что мать навсегда останется для нее самым близким человеком. И она будет любить свою дочь до последнего вздоха.
Раздался звонок. Шарлотта недовольно поморщилась: опять в агентстве перепутали время. Она открыла дверь и тут же закрыла ее, потеряв от удивления дар речи. Мужчина ее мечты нежданнонегаданно пришел к ней домой холодным зимним утром.
– Шарлотта! – Зандер принялся барабанить по двери, и Шарлотта вздрогнула от испуга. – Мы можем поговорить?!
– Сейчас?!
– Прямо сейчас!
Она услышала мольбу в его голосе и снова открыла дверь. Ее сердце бешено билось. Зандер был в помятом костюме, небритый, с покрасневшими глазами, от него исходил сильный запах алкоголя, но на губах застыла улыбка. Она не могла не впустить его.
– Я не работу тогда хотел тебе предложить…
– Знаю.
– И не собирался просить тебя стать моей любовницей…
– Знаю.
– И ты бы все равно отказалась?
– Нет, – призналась Шарлотта.
Если бы она тогда пришла на ужин вовремя, Зандер предложил бы ей весь мир, лучшую часть его жизни, а она бы не задумываясь согласилась.
Но с тех пор Шарлотта стала сильнее.
– Но уверена, что жалела бы об этом до конца дней. Я хочу Зандера, с которым познакомилась, который не мог дождаться встречи с братом…
– Я говорил с Нико. Мы встречались вчера.
Шарлотта открыла рот, собираясь ответить, но передумала. У нее еще будет возможность высказаться, а сейчас она послушает Зандера.
– Он дал мне твой адрес. Рано утром отправил сообщение. Я понимаю, тебе не хочется меня видеть, но я должен знать, ты лишилась работы изза меня?
– Нет. – Она тут же покачала головой. – Нет… я…
Шарлотта не хотела обсуждать личную жизнь в коридоре, поэтому попросила Зандера пройти в комнату.
Он удивился, когда она, миновав гостиную, провела его в спальню. Это было единственное место, которое полностью отражало ее суть. Шарлотта расположилась на кровати, а он присел на край кресла, скрытого под грудой одежды.
– Я собиралась отправить маму в дом престарелых. – Слова давались ей с трудом. – Я не могла продолжать ухаживать за ней, мне надо было работать, и тогда это казалось верным решением. Вернувшись, я узнала, что матери осталось всего пару месяцев. – Она тяжело вздохнула, но заставила себя продолжить, попыталась сказать все быстро и легко, скрывая боль под маской непринужденности. – У меня были накопления, и я решила на год уйти с работы.
– Ты могла продать колье. – Зандер улыбнулся, увидев его на ней. Ему было приятно, что украшение не заперто в сейфе, а носится с пижамой. – Таким образом я хотел поддержать тебя.
– Я бы никогда не продала его, – ответила Шарлотта. – Не важно, сколько оно стоит, для меня оно дороже денег.
Он посмотрел на ее грязные волосы, ветхую пижаму, но значимым было только одно: перед ним сидела Шарлотта, его Шарлотта.
– Мог бы позвонить, – сказала она, – предупредить.
– Я хотел тебя увидеть.
– Ну вот, ты и увидел. У меня все хорошо. И у меня есть работа, на которую я могу вернуться, когда буду готова. Можешь уезжать с чистой совестью.
Но он не двинулся с места.
– Ты, должно быть, очень устала, – произнес Зандер, заметив, как она пытается подавить зевоту.
– Немного, – призналась она. – Но я хочу закончить то, что начала. Я не могу заботиться о маме вечно, теперь это понятно, но… – Она на секунду замолчала, затем продолжила: – Я хочу сосредоточиться на том времени, что нам осталось. У нас есть приходящая сиделка, и на следующей неделе мы собираемся отдыхать. – Шарлотта закатила глаза. – Не спрашивай как, но я забронировала коттедж на пляже, и плевать, холодно там или нет, мы поедем на пляж и будем кормить чаек. Нико на самом деле замечательный… – Шарлотта испуганно посмотрела на Зандера, но не заметила в его глазах ни ненависти, ни злобы.
Он просто тихо сидел, вслушиваясь в ее слова, готовый ответить на вопросы.
– Ты встречался с ним?
– Да, я хотел узнать о тебе. Когда я говорил с его новой ассистенткой, мне невыносима была мысль, что Нико уволил тебя изза меня…
– Я могу вернуться в любое время, – произнесла Шарлотта, сомневаясь, что это правда. Для нее теперь стало невыносимо видеть Нико и думать при этом о Зандере – ведь они так похожи. – Ты только за этим с ним встречался?
Он помолчал, а потом покачал головой:
– Нет, я приехал к нему узнать о себе, о нем, о нашей матери…
– Узнал?
– Нет. – Зандер бежал от истины, но так больше не могло продолжаться. Ему придется принять прошлое, и единственный способ, который он признавал, – это выслушать саму Шарлотту. – Я предпочел узнать все от тебя. С тобой.
– Она любила тебя. И все еще любит.
Зандер закрыл лицо руками и покачал головой. Шарлотта решила, что Зандер не верит ей, поэтому рассказала ему всю историю, которую склеила сама, основываясь на словах монахини, Раулы, Константины и Нико.
– Она не выбирала Нико. Зандер, твой отец не оставил ей выбора. Он полностью контролировал ее. Она сделала все, чтобы вернуться за тобой.
– Нет, – упорствовал Зандер, продолжая спорить.
Так сложно было определить, что было черным, а что – белым. Все смешалось.
– Почему ты не можешь ей поверить? Почему ты… – Шарлотта закрыла глаза в отчаянии, боясь, что он не передумает, не примет любовь, окружающую его. – Раула сидит в монастыре с двумя пластмассовыми куклами в руках, отчаянно желая увидеть своих сыновей. Это жестоко, Зандер… – Она немного помолчала. – Почему ты не можешь просто принять?
– Потому что я знаю другую историю. – Ему хотелось завыть от безысходности. – Он потерял голову, когда она ушла. Пьянство и весь этот ад были по ее вине. Она сделала это с ним. – Он остановился. Шарлотта смотрела на него, ее лицо расплывалось у него на глазах. – Я в это должен был верить, мне нужно было в это верить, чтобы выжить. Человек, которого я любил… – Голос Зандера сорвался. Было больно признавать, было больно вспоминать ругающегося отца и непонимание пятилетнего мальчика.