– Это ей мало что даст, – покачал головой Кейси.
– Правильно. Но если она перешла на сторону монголов, то она запросто могла рассказать им об огнестрельном оружии. Нам нужно строить наши планы исходя из того, что они могут знать о том, что мы собираемся предпринять.
– Вот дрянь, – выругался Кейси. – Я об этом совсем не подумал.
– Хорошо, – терпеливо выговорил капитан Гроув. – Кейси, что еще вы предлагаете?
– Предлагаю подготовиться к стрельбе в черте города, – ответил Кейси.
Он и его товарищи быстро ввели Евмена в курс дела, рассказали о том, как можно предусмотреть самые вероятные пути наступления противника и устроить на его дороге огневые засады, и так далее.
– Нужно научить кое-кого из ваших ребят пользоваться «Калашниковыми», – сказал Кейси Гроуву. – Тут главное не тратить зря патроны – не открывать огонь до тех пор, пока ясно не увидишь цель… Если мы заманим монголов в город, тогда, возможно, нам удастся здорово увеличить их потери.
Евмен и тут быстро все понял.
– Но в ходе боя пострадает Вавилон, – заметил он. Кейси пожал плечами.
– Победа в этой битве дорогого стоит, а если мы проиграем, Вавилон так или иначе погибнет.
Евмен сказал:
– Возможно, эту тактику следует приберечь в качестве последнего козыря. Еще есть предложения?
Бисеза отозвалась:
– Безусловно, из будущего мы с собой принесли не только ружья, но и знания. Может быть, нам удастся предложить такое оружие, которое можно создать, пользуясь тем, что найдется здесь.
Кейси вздернул брови.
– Что у тебя на уме, Бис?
– Я видела катапульты и осадные башни, которые есть на вооружении у македонян. Быть может, мы могли бы их немного усовершенствовать. И еще: как насчет «греческого огня»? Разве он не был примитивной формой напалма? Кажется, для этого нужна сырая нефть и негашеная известь…
Некоторое время участники военного совета обсуждали подобные возможности, но вскоре Евмен прервал дискуссию.
– Я лишь смутно догадываюсь, о чем вы говорите, но боюсь, у нас не хватит времени претворить в жизнь эти замыслы.
– А у меня на уме есть кое-что, что можно было бы сделать довольно быстро, – негромко проговорил Абды-кадыр.
– Что? – спросила Бисеза.
– Стремена. – Сопровождая свой рассказ рисунками, он быстро изложил свою мысль. – Это вроде подножки для кавалеристов, их можно сделать из кожаных ремешков…
Как только Евмен понял, насколько эти приспособления, изготовить которые можно было легко и просто, способны повысить маневренность кавалерии, он очень заинтересовался.
– Но наши солдаты – приверженцы традиций. Они станут сопротивляться любым новшествам.
– А у монголов, – сказал Абдыкадыр, – стремена есть.
Очень многое еще предстояло сделать, а времени на это оставалось мало. Военный совет вскоре закончился.
Бисеза отвела Абдыкадыра и Кейси в сторону.
– Вы действительно думаете, что это сражение неизбежно?
– Да, – ворчливо отозвался Кейси. – Альтернативы боевым действиям – ненасильственные методы разрешения противоречий – зависят от желания всех заинтересованных сторон отказаться от войны и отступить. В Железном веке у этих парней не было преимущества нашего опыта кровопролитных боев на протяжении двух тысячелетий, не считая еще нескольких Хиросим и Лахоров. Только натворив все это, мы усекли, что порой просто необходимо отступать. А для них война – единственный способ разрешить конфликт.
Бисеза изучающе посмотрела на него.
– Удивительно глубокомысленно с твоей стороны, Кейси.
– Да ну тебя, – отмахнулся он, но тут же все перевел в шутку – крякнул и потер руки. – Но между прочим, смешно получается. Сами понимаете, в дерьмо мы тут вляпались по самые уши. Но стоит только подумать – Александр Македонский против Чингисхана! Представляю, какие деньжищи многие бы поставили на кон, чтобы только одним глазком взглянуть на это!
Бисеза понимала его. Она и сама была опытным военным. И несмотря на страх, несмотря на то, как ей хотелось, чтобы всего этого не было, чтобы она просто оказалась дома… все-таки ощущала возбуждение.
Они вышли из тронного зала, продолжая переговариваться, рассуждать и строить планы.
После того как Николай провел день и ночь в темноте, его отвели к Йе-Лю. С руками, связанными за спиной веревкой из конского волоса, его швырнули лицом на землю.
У него не было желания терпеть пытки, и он сразу начал говорить. Он рассказал Йе-Лю обо всем, что сделал, обо всем, что помнил. Выслушав его, Йе-Лю вышел из юрты.
Над Колей склонилась Сейбл, ее лицо было совсем близко.
– Не надо было тебе этого делать, Никки. Монголы знают, какой силой обладают переданные врагам сведения. Хуже преступления ты не мог совершить, даже если бы поднял руку на самого Чингисхана.
Он прошептал:
– Можно мне немножко воды?
Он не пил ни глотка с тех пор, как его застали во время сеанса связи.
Она словно не услышала его просьбу.
– Ты знаешь, что приговор может быть единственный. Я пыталась их отговорить. Я им говорила, что ты князь, Небесный Князь. Они смилуются над тобой. Они не проливают кровь царственных особ…
Коля сумел собрать во рту немного слюны и плюнул в лицо Сейбл. Последнее, что он запомнил, – это то, как она расхохоталась.
Его вывели из юрты со связанными руками. Четверо здоровенных воинов подхватили его за ноги и под мышки. Затем из юрты вышел командир. В руках, на которых были надеты толстые рукавицы, он держал глиняную пиалу. Оказалось, что в пиале – расплавленное серебро. Расплав вылили сначала на один глаз Коли, потом на другой, потом в левое ухо, потом в правое.
Потом он только чувствовал, что его подняли, понесли швырнули в яму, на дне которой лежала мягкая, только что раскопанная земля. Он не слышал ни стука молотков, которыми заколачивали гвозди в наваленные поверх него доски, ни собственных криков.
Александр учинил в своем войске строжайшую муштру. В основном учения включали традиционные македонские методы, то есть – многочасовые марши, бег с тяжестями и рукопашные поединки.
Но были и попытки ввести британцев в македонское войско. Однако вскоре стало совершенно ясно, что ни один из британских конников, соваров, не годится для того, чтобы служить в рядах кавалерии Александра. Но томми и сипаев взяли в элитное подразделение пехоты. С учетом языковых барьеров и различий в культуре прямое командование становилось почти невозможным, однако томми быстро выучились понимать главные сигналы, подаваемые с помощью труб.