— Хм.
— Если такое произойдет, то вас, по всей видимости, привлекут к судебной ответственности за убийство по неосторожности. Если же вы сообщите, что расставили клюшки в качестве оружия, то это уже смогут квалифицировать как умышленное убийство.
— Значит, я должна…
— Не продолжайте. Я знаю, что вы собираетесь сказать.
— Если кто-нибудь на меня нападет, то я уж всяко намерена проломить этому человеку башку.
— Я вас понимаю. Но смысл привлечения «Милтон секьюрити» как раз в том, чтобы у вас была альтернатива. Вы сможете вызвать помощь и, главное, не окажетесь в ситуации, когда вам придется проламывать чью-то башку.
— О'кей.
— И кстати, чем вам помогут клюшки, если он придет с огнестрельным оружием? Залог безопасности в том, чтобы на шаг опережать того, кто хочет причинить вам вред.
— А что мне делать, если у меня появился преследователь-маньяк?
— Старайтесь не дать ему шанса войти к вам в доверие. На настоящий момент ситуация такова: мы закончим установку оборудования только дня через два, и после этого нам будет необходимо еще побеседовать с вашим мужем. Он должен получить такую же информацию о системе безопасности, как и вы.
— Ага.
— До тех пор мне бы, честно говоря, не хотелось, чтобы вы тут жили.
— Я не могу никуда переехать. Муж вернется домой через пару дней. Но мы оба довольно много ездим, и кто-то из нас периодически остается тут в одиночестве.
— Понимаю. Но речь идет о нескольких днях, пока мы не установим оборудование. Не могли бы вы пока пожить у кого-нибудь из знакомых?
У Эрики мелькнула мысль о квартире Микаэля Блумквиста, но она вспомнила, что сейчас это не лучшая идея.
— Спасибо, но я все-таки лучше останусь дома.
— Этого я и боялся. В таком случае мне бы хотелось, чтобы до конца недели у вас кто-нибудь пожил.
— Хм.
— К вам может на время переехать кто-нибудь из знакомых?
— Наверняка. Но не в половине восьмого вечера, если у меня по заднему двору разгуливает сумасшедший убийца.
Давид Русин ненадолго задумался.
— О'кей. Вы бы не возражали против компании сотрудника «Милтон секьюрити»? Я могу позвонить и узнать, свободна ли сегодня вечером девушка по имени Сусанн Линдер. Она наверняка не прочь заработать несколько лишних сотен.
— Сколько это стоит?
— Об этом уж договаривайтесь с ней, за рамками всех формальных договоров. Но я действительно не хочу, чтобы вы оставались тут в одиночестве.
— Я не боюсь темноты.
— Это я уже понял, иначе бы вы сегодня тут не ночевали. Но Сусанн Линдер к тому же бывший сотрудник полиции. И это в порядке исключения. Организация личной охраны — совсем другое дело и достаточно дорогое.
Серьезный тон Давида Русина возымел воздействие. Эрика Бергер вдруг осознала, что этим деловым тоном он обсуждает опасность, грозящую ее жизни. А если считать, что страхи преувеличены, и не принимать во внимание его профессиональную озабоченность, тогда зачем было вообще звонить в «Милтон секьюрити» и просить их установить сигнализацию?
— О'кей. Звоните. Я постелю ей в комнате для гостей.
Только около девяти вечера Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист, завернувшись в простыни, вышли на кухню и сварганили себе салат из макарон, тунца, бекона и других остатков, имевшихся в холодильнике Моники. Этот ужин они запивали водой. Внезапно Моника Фигуэрола захихикала.
— Что?
— Подозреваю, что Эдклинт был бы слегка шокирован, если бы увидел нас сейчас. Велев мне держать тебя под контролем, он едва ли имел в виду занятия сексом.
— Начала все это ты. Меня поставили перед выбором: идти добровольно или в наручниках.
— Я знаю. Однако тебя не пришлось долго уговаривать.
— Может, ты и не осознаешь — хотя думаю, ты все прекрасно понимаешь, — что ты просто воплощенный секс. Какой же парень против такого устоит?
— Спасибо. Однако я не так уж сексуальна. И не слишком часто занимаюсь сексом.
— Хм.
— Это правда. Не так много людей, с которыми у меня доходит до постели. Этой весной я встречалась с одним парнем, но там все кончено.
— Почему же?
— Он довольно милый, но у нас получалось своего рода тоскливое соревнование по армрестлингу. Я была сильнее его, и он этого не вынес.
— О'кей.
— Ты тоже из тех, кому хочется потягаться со мной в рукоборстве?
— Ты хочешь знать, комплексую ли я из-за того, что ты более тренированная и физически сильная, чем я? Нет.
— По правде говоря, я заметила, что многие парни интересуются мной, но потом начинают меня провоцировать, пытаясь различными способами взять верх. Особенно когда обнаруживают, что я из полиции.
— Я не собираюсь с тобой соревноваться. Я сильнее тебя в своем деле, а ты сильнее меня в своем.
— Отлично. Такой подход меня устраивает.
— Почему ты меня подцепила?
— Я обычно поддаюсь импульсам, и это был как раз такой случай.
— О'кей. Но ты ведь работаешь не где-нибудь, а в СЭПО и пребываешь в эпицентре расследования, где я являюсь одним из действующих лиц…
— Ты считаешь, что я поступила непрофессионально? Возможно, да, мне не следовало этого делать. И если все выйдет наружу, у меня будут большие проблемы. Эдклинт рассвирепеет.
— Я не проболтаюсь.
— Спасибо.
Они немного помолчали.
— Не знаю, что из этого получится. Ты ведь, насколько я поняла, любитель создавать сложности. Это так?
— Да. К сожалению. И я, в общем-то, не ищу себе постоянной девушки.
— О'кей. Я предупреждена. Пожалуй, я тоже не ищу постоянного бойфренда. Может, сохраним это на дружеской основе?
— Желательно. Моника, я не стану никому рассказывать о наших отношениях. Но если дело обернется плохо, у меня может возникнуть жуткий конфликт с твоими коллегами.
— Честно говоря, не думаю. Эдклинт — человек справедливый. И мы действительно хотим разобраться с этим «Клубом Залаченко». Если твои построения верны, то это чистое безумие.
— Посмотрим.
— С Лисбет Саландер у тебя тоже была связь.
Микаэль Блумквист поднял взгляд на Монику Фигуэролу.
— Послушай… я не открытая книга, доступная любому желающему. Мои отношения с Лисбет никого не касаются.