Примчался адъютант с известием от Синаит: она пыталась бороться с этим колдовством, но безуспешно.
Моя линия обороны дрогнула, и мне не осталось ничего, кроме как приказать войскам отступить к реке. Огонь с ревом подходил все ближе, затем заколебался и ослаб. Я понял, что это означало геройскую и благородную, но бесполезную гибель Йонга. Но пламя вновь взревело и взметнулось вверх, и я посетовал, что потерял еще одного друга. Впрочем, мне было не до скорби: я носился из конца в конец поля несостоявшейся битвы, и — мне самому не было до конца понятно, как это получилось, — мои люди не впадали в панику, а словно опытные воины, прошедшие не одну кампанию, организованно отступали, не забывая прикрывать друг друга.
С вершины холма я хорошо видел, как армия Тенедоса двинулась по выжженной земле вслед за огнем, который являлся на этот раз его ударным отрядом.
Мы никак не могли найти места для того, чтобы принять бой: кто может устоять против огня? Снова и снова мы отходили назад, и в конце концов я оказался на вершине последней цепи холмов. За моей спиной уходил вниз, к Латане, поросший деревьями длинный склон, длина которого в этом месте не превосходила двух третей лиги. На узких береговых полосках и на воде я разглядел множество лодок, торопливо перевозивших людей на противоположный берег.
— Здесь мы станем насмерть! — прокричал я, и ко мне начали собираться люди.
Первым подошел отряд Ласлейга, барона Пилферна, в котором все еще оставалось сорок человек. Пилферн разъезжал вдоль строя, выкрикивая команды, и я обратил внимание, что его голос звучал спокойно и уверенно, а его солдаты, вместе со своим командиром, как один были готовы умереть здесь, в этом преддверии ада, отданного во власть черной магии.
Кроме того, мне было еще на кого опереться: конница Танета, надежный отряд под знаменем Лекка и другие; в основном это были просто группы вооруженных людей, которые решили, что дальше бежать невозможно и за эту полоску земли стоит пожертвовать жизнью.
Около моей лошади стоял Кутулу. Он был одет в плащ с нагрудником из брони, который был ему великоват, и конический стальной шлем, время от времени сползавший на глаза. Но Кутулу держал в каждой руке по длинному изогнутому кинжалу. Я заметил, что на руки он надел утяжеленные свинцом перчатки.
— Никогда не думал, что мне предстоит умереть как солдату, — крикнул он, и его голос прозвучал легко, весело, как будто он отпустил добрую шутку.
Я посмотрел вниз, на линии солдат. Это место подходило для смерти не хуже, чем любое другое.
Должно быть, я проговорил это вслух, потому что Свальбард, сидевший на лошади чуть позади меня, громко прорычал:
— Меня устраивает только чужая смерть! — Он держал в единственной руке обнаженный меч.
Огонь подходил все ближе, и я почувствовал, что мои ноздри заполнила кислая вонь горящей травы.
И тут раздались крики — за нашими спинами!
Я резко обернулся и увидел настоящее колдовство Тенедоса.
Когда-то в прошлом на Тенедоса и на меня напал Тхак, демон Товиети, прятавшийся до тех пор в водах Латаны. Похоже, что Провидец вспомнил, как Латана словно бы оживала перед его появлением, потому что бурая вода внезапно возмутилась, взбудораженная множеством водоворотов и бурунов. Водовороты расширялись, буруны становились все выше и выше, обретали форму, у них начали появляться зубы и когти, а затем они ринулись на мои лодки.
Солдаты кричали, метали в чудовищ копья, пускали стрелы, но это не давало никакого эффекта. Некоторые впадали в панику и прыгали через борта в воду, а поток нес их прямиком в объятия чудовищ.
До меня чуть слышно доносились полные ужаса крики. Чудовища раскачивали и опрокидывали лодки, рвали людей своими когтями, и вода быстро покраснела от крови. Эти порождения ночных кошмаров вцеплялись челюстями в борта лодок, отламывали доски, хватали сидевших в них людей зубами, а потом все вместе повернулись и медленно, крадучись, двинулись к берегу, туда, где на узкой песчаной полосе собралась угодившая в гибельную ловушку армия.
Огонь передо мной взревел с новой силой, и я понял, что магия Тенедоса питается той смертью, которая сейчас происходит в воде. Он всегда обретал силы от пролитой крови.
Демоны все приближались, если, конечно, это были демоны, а не просто твари, созданные прямо из воды, наподобие тех глиняных статуэток, которые умеет оживлять любой мало-мальски опытный колдун.
«Умри достойно», — не без ехидства напомнила о моем решении память. Но как можно умереть достойно, когда перед тобой нет ни единого врага, кроме воды и огня?
В отчаянии я подумал о том, чтобы прорваться сквозь огонь и попробовать поразить настоящего врага в самое сердце, но понял, что мои люди, скорее всего, расценят такую попытку как бегство. Мне оставалось лишь встретить смерть, с готовностью обнять ее, дабы обрести легкое возвращение на Колесо. И все же я не мог уйти, ничего не сделав.
Ослепший от гнева, я яростно крикнул что-то в небеса, и, клянусь, моему крику ответил грохот. На какое-то мгновение я подумал, что богиня Земли Джакини тоже была подкуплена и позволила Тенедосу обратить против нас свое заключительное заклинание и вызвать землетрясение.
Но грохот донесся не из-под земли, а сверху; из ниоткуда собрались тучи, стремительно полетели по небу, гонимые бурей, равной которой я никогда еще не видел, а вокруг все так же не было ничего, кроме яростного рева пламени да криков ужаса, которые испускали люди, видя водных чудовищ, неумолимо приближавшихся к берегу.
Ветер устремился прямо на нас, но мы почувствовали лишь легкое, поистине воздушное прикосновение, а затем он изменил направление и ринулся мощным штормовым порывом вниз по склону к реке. Достигнув воды, он обрел еще большую силу и превратился в настоящую бурю. Водные демоны дрогнули в нерешительности, а ветер принялся хлестать их, отрывать от них куски, которые тут же уносились в неведомые дали. Точно так же ветер разбивал и уносил клочьями пены волны, атаковавшие во время шторма камни, из которых было сложено подножие моей тюрьмы на острове.
Тут ветер взвыл еще громче, и тучи разверзлись, обрушив наземь целые потоки дождя. Из огня поднялся пар, повалил черный дым, и он сам оглушительно взревел, словно от боли.
Контрзаклинание Синаит оказалось поистине великим, и я восхищенно подумал о той неведомой мне мощи, которой, как оказалось, она обладает. Дождь все усиливался, превращаясь в настоящий потоп, и я слышал ужасный крик, отзывавшийся эхом, казалось, по всему миру, и видел, как вокруг речных чудовищ вновь поднялись буруны, а по поверхности воды понеслись водовороты, в которых один за другим исчезали монстры. Одновременно с этим огонь окончательно потух, как свеча, задутая отходящим ко сну человеком.
Дождь мгновенно превратил оставшийся после пожара черный пепел в жидкую грязь, и я совсем было настроился контратаковать армию Тенедоса, но этого не понадобилось. Ливневая завеса вдруг миновала нас, и я разглядел вдали-вражеских солдат. Они растерянно брели назад, волоча ноги и спотыкаясь, как будто долго убегали от преследовавшей их конницы.