А потом наш агент, один из высоких чиновников Великого Совета, сообщил, что Совет намерен выпустить тебя из тюрьмы и сделать генералом своей армии. Каким-то образом правительство узнало, что твои настроения изменились и что ты больше не марионетка в руках Тенедоса.
Поначалу мы решили, что тебя необходимо убить, потому что ты почти столь же опасен, как сам император, несмотря даже на то, что порвал с ним. Мы уже готовили планы покушения.
А потом ты бежал из тюрьмы и при этом убил Эрна, который тоже занимал одну из первых строчек в нашем списке негодяев и палачей.
Кое-кто из самых уважаемых Товиети Никеи решил, что было бы интересно помочь тебе вырваться на свободу и посмотреть, какие неприятности ты сможешь причинить Совету и Тенедосу, поскольку они не устраивали нас в равной степени.
— Значит, я был всего-навсего одной из фишек, — сказал я, не испытывая ни малейшей радости от того, что наконец-то узнал, почему мне помогли, когда я, сбежав из тюрьмы, метался по Никее. — Костью со скругленными гранями, которая так смешно катится и подпрыгивает каждый раз, когда ее вбрасывают в игру?
— На первых порах мы намеревались использовать тебя именно так, — согласилась Симея. — Ну а потом положение снова изменилось, и наши теоретики решили, что ты можешь оказаться самым лучшим, а возможно, и единственным оружием, при помощи которого можно разделаться с Тенедосом. Мне было поручено вступить в переговоры, поскольку я уже имела с тобой, как было деликатно сказано, нечто вроде деловых отношений, пусть даже это было очень давно, мимолетно и в крайне неприятной обстановке. Было решено, что я отправлюсь к тебе вместе с Джакунсом и другими и мы посмотрим, что получится, если мы скажем, что можем на определенных условиях помочь тебе. Ты, конечно, назвал нас предателями и послал подальше. Многие Товиети решили, что тем самым ты подписал себе смертный приговор, а на других, в частности на Джакунса и меня, это произвело совсем иное впечатление.
Когда ты попался в западню на Латане, стало ясно, что мы должны поддержать тебя и твою армию, потому что хранители мира определенно ни на что не годились и рано или поздно Майсир должен был вновь вторгнуться в Нумантию. Ну а я вызвалась вести нашу флотилию, совершенно не представляя себе, чем все это закончится.
Она взглянула на меня, ожидая ответа.
— Ну?
— М-м-да… — протянул я. — Тут есть над чем по думать. Но, со своей стороны, я как нельзя более доволен тем, что все вышло именно так, а не иначе.
— Я тоже, — сказала Симея. — И надеюсь, что я не сказала ничего неуместного… я имею в виду, такого, что могло бы помешать тому, что произошло между нами.
— Все в порядке, — отозвался я, почти не кривя душой. — Я же говорил, что правда не в силах разрушить ничего истинного, настоящего. Или ты со мной не согласна?
— Нет, — возразила Симея. — Ты никогда не говорил ничего подобного.
— Но должен был сказать.
— Совсем не обязательно, — сказала она. — Никто не ожидает большого красноречия от такого демонического монстра, как солдат.
— Значит, я демонический монстр?
Симея зевнула во весь рот и кивнула.
— Можешь считать, что ты обречена, — зарычал я, схватил ее за плечи и потянул на кровать. — Тебе известно, что у нас, у демонов, два члена?
— Вот и отлично, — ответила она. — Потому что мне на самом деле хочется любить тебя, пока ты любишь меня, и я не могу поверить, чтобы мой болтливый язык — а ты хорошо знаешь, что он у меня без костей, — мог что-нибудь разрушить.
Возможно, она хотела сказать что-то еще, но мои губы уже прижались к ее губам, мой язык нашел ее язык, и ее руки сомкнулись у меня на спине.
Как-то раз сильная буря заставила нас задержаться в заброшенной гостинице, и это было поистине волшебное время. Во дворе оказалось несколько кур, наивно полагавших, что они смогут укрыться от такого старого, опытного солдата, как я. В результате они оказались в кастрюле вместе с картошкой, не слишком одеревеневшей морковью и специями, которые мы выкопали в заросшем сорняками огороде за домом. Мародеры, грабившие гостиницу, оказались не специалистами в этом деле, а всего лишь любителями, а вот мне удалось найти в одном из погребов за дощатой обшивкой три бутылки вина для Симеи.
За огородом оказался прудик, в который невысоким водопадом сбегал ручей. В конюшне я обнаружил две лохани, сделанные из разрезанной пополам винной бочки, — из них поили лошадей. Вдвоем с Симеей мы откатили их к водопаду; Симея при помощи сорванных с крыши водосточных желобов наполнила лохани водой, а я развел большой костер, раскалил в нем целую кучу булыжников, а потом найденными в гостиничной кухне кузнечными щипцами покидал их в лохани. Когда от воды повалил пар, мы залезли в эти импровизированные ванны и долго блаженствовали в горячей воде, время от времени выскакивая оттуда, чтобы окунуться в ледяную воду пруда. А потом я пил горячий чай с травами, а Симея — подогретое вино.
Боюсь, что от этой процедуры мы немного поглупели, поскольку, когда мы вспомнили о том, что в кухне у нас тушится курятина, оказалось, что она вот-вот сгорит. Но все же после того, как мы снова налили в кастрюлю воды, у нас получился вполне съедобный куриный суп.
Как мне хотелось весь остаток жизни посвятить таким вот странствиям вдвоем с Симеей, без целей, без планов. Но, увы, это было неосуществимо.
Попадавшиеся по дороге фермы стали менее ухоженными, фермеры менее дружелюбными, и я понял, что мы приближались к армейским позициям.
Наткнувшись на разбитую множеством всадников и повозок дорогу, мы двинулись по ней. С вершины холма я разглядел впереди многочисленные дымы от костров зимнего лагеря моего войска, и мы прямиком направились туда.
— Дамастес, — сказала Симея, и я повернулся к ней, — я люблю тебя.
Я улыбнулся в ответ, и в этот же момент из близлежащего кустарника послышался голос:
— Не двигаться! Доложите, зачем явились, и не вздумайте тянуть руки к мечам. — Из кустов вылез бородатый мужчина со взведенным арбалетом, а за ним, отставая на три шага, следовали двое лучников.
Мы вернулись домой.
Штаб армии располагался в большой торговой деревне, очень похожей на Пестум. Когда мы проезжали через нее, я подумал про себя, что надо постараться сделать так, чтобы она осталась невредимой, в отличие от Пестума, которому я так дурно отплатил за гостеприимство.
У нас обоих было такое ощущение, будто мы отсутствовали целую вечность, хотя на самом деле Байран был убит совсем недавно.
Несколько дней, проведенных с Симеей, были изумительными, но они закончились, ушли в прошлое. Теперь им предстояло присоединиться к другим воспоминаниям о тех временах, когда кровь и смерть не были обязательными атрибутами моей жизни.
Кутулу расположился в большой гостинице. Мы сошли с лошадей около двери, ответили на многочисленные приветствия и вошли внутрь.