— У вас не было ни единого повода для того, чтобы нападать на моих родных, — ответил я.
— Вы поверите, что это не было делом моих рук? Более того, я даже не давал на это разрешения. Это сотворил один из моих честолюбивых подручных. Заверяю вас, что Годжам обошелся с ним точно так же, как он сам обошелся с вашими людьми.
Я молча смотрел на него.
— Вы не верите мне.
— Нет, — отозвался я. — Я вам не верю.
— Ладно, тогда хватит об этом. — Теперь его голос зазвенел от гнева. — Я хотел поговорить с вами, потому что собираюсь предложить сделку.
— Ни о какой сделке не может быть и речи, — сказал я. — Разве что вы бросите на землю фальшивую корону, которую надели на себя, и сдадитесь мне. Если вы поступите таким образом, то обещаю — хотя для этого мне придется нарушить данное ранее обещание, — я приложу все силы, чтобы вы избежали казни.
— Так вот, — очень спокойно ответил он, — вы сами знаете, что я не могу этого сделать. За мной миллион и даже больше людей, которым я дал слово. Но важнее всего — сама Нумантия. Я поклялся, что мое королевство возродится в достойной его славе и мощи.
— И поэтому вы желаете окончательно разорить его? — холодно сказал я.
— На этом поле находятся две армии, — ответил Тенедос, — и я могу задать вам тот же самый вопрос.
— И именно поэтому мы будем сражаться, — произнес я.
— Вовсе не обязательно, — отозвался он. — Потому что, устранив короля Байрана, вы нарушили равновесие.
Я молча ждал продолжения.
— Сразу же после того, как одно из тех существ, которых я способен призывать себе на службу, сообщило мне об убийстве Байрана, я стал творить заклинания и увидел, как майсирцы уходят через Кейт в свою страну. Путь усыпан их трупами и награбленным добром, и, боюсь, лишь очень немногие смогут вновь увидеть свой дом.
— Это очень похоже на то, что случилось с нами в Майсире, — не скрывая горечи, ответил я.
Тенедос вперил в меня жесткий взгляд, но ничего не сказал и продолжил дальше:
— А что увидят те, кто все же доберется до Майсира? Ни короля, ни наместника, вообще никакого правительства; вместо них воцарится яростное безумство хаоса, в котором все эти вонючие мелкие князьки, кого мы так презирали, примутся брать себе столько автономии, сколько смогут ухватить. Хаос! Анархия! Если уж нумантийцы не в состоянии более или менее нормально существовать в состоянии анархии, то еще меньше можно ожидать этого от майсирцев. Вот это и есть наш шанс. Наступило время, когда мы должны забыть все наши разногласия и немедленно взяться за воссоединение Нумантии.
Если мы с вами снова встанем рука об руку, то неужели эти идиоты Бартоу, Скопас и их так называемый генерал Трерис смогут продержаться хотя бы неделю? Мы должны вернуть Нумантии мир и снова сделать наш народ единым, каким он был прежде. А после этого мы двинемся в Майсир, чтобы принести в эту страну порядок и стабильность.
— Дамастес, я предлагаю тебе королевство! — Наконец-то он перешел на свой обычный покровительственный тон. — Я хочу, чтобы ты управлял Майсиром, чтобы твой род вошел в историю как первая законная королевская династия этой варварской страны отныне и до скончания времен. Я знаю тебя, и знаю, что ты единственный человек, способный привести майсирцев к миру и единству.
— Я думаю, что вы кое о чем забываете, — сказал я. — Мы были побеждены не королем Байраном, а более мощными силами. Да, короля Байрана больше нет, но король Зима и король Крестьянин все так же владеют той землей.
— Ха! — воскликнул Тенедос. — Тогда мы были, можно сказать, девственниками, но теперь хорошо знаем всю силу нашего врага, и если проблема ясна, значит, она может быть разрешена. Дамастес, перестань разговаривать неудачными каламбурами. Ты только представь, что я тебе предлагаю! Бессмертие! Величайшую власть! И подумай о том, что ждет нашу Нумантию!
На несколько мгновений я ощутил потрясение, вообразив тысячи и тысячи лиг, которые могли бы стать моими. Я получил бы возможность управлять империей по своему разумению, пусть иногда и сурово. В любом случае я оказался бы более милостивым королем, чем все властители, которых Майсир видел на протяжении своей истории. Мое королевство под…
— В этом случае вы, конечно, были бы моим сюзереном… — медленно проговорил я.
Тенедос согласно кивнул:
— В какой-то степени — да. Майсир и Нумантия должны держаться вместе, поскольку в мире имеются другие короли и другие королевства, о которых я узнал при помощи своей магии, короли, обладающие великим могуществом и питающие в сердцах такую страшную злобу, какой не может даже представить себе ни один нумантиец. Да, ты был бы моим вассалом, но вовсе не в том смысле, который обычно подразумевает такая зависимость, а лишь в самых важных вопросах. На деле ты правил бы практически самодержавно. Вряд ли мне взбрело в голову впустую тратить время на то, чтобы вмешиваться в твои дела и одобрять или отменять твои решения.
— Но вы все же делали это, пока я находился в Каллио, — напомнил я ему.
— Я заблуждался, — неохотно признался он. — Я был очень зол и не желал думать. Но с тех пор я понял свои ошибки и переменился.
Ну же, Дамастес! Посмотри вокруг. Есть ли в этой пустыне хоть что-нибудь такое, за что стоило бы сражаться? Почему бы нам совместными усилиями не объединить Нумантию и не покончить с этой бессмысленной резней? Да, ничего уже не будет таким, как было прежде, во время нашего наивысшего взлета, но, несомненно, настанут еще более великолепные и славные времена.
Ты не доверяешь мне… по крайней мере сейчас. Но когда ты будешь сидеть на своем собственном троне в Джарре, ты признаешь, что это было временное заблуждение. Кроме того, когда нас будут разделять тысячи лиг, так ли много станет значить доверие или недоверие? Конечно же, я не стану посылать армии через пустыни из-за каких-нибудь мелких разногласий, а ничего более серьезного между нами я не ожидаю. Вспомни, сколько лет мы управляли… Да, я говорю «мы», ибо ты участвовал в разработке и проведении моей политики, во всех моих деяниях в куда большей степени, чем кто-либо другой, кроме меня самого. Почему бы тебе в конце концов не услышать это признание, не принять эту великую честь?
Я почти физически ощущал, как его воля, возможно его магия, накатывалась на меня. Я начал что-то говорить, остановился и задумался, а его глаза в это время обжигали меня яростным огнем. В конце концов я собрался с мыслями и, очень тщательно подбирая слова, сказал то, что должен был сказать.
Тенедос поджал губы, а к его лицу прилила кровь ярости.
— Что ж, — чуть ли не взвизгнул он. — Ладно, ладно! Ты изменил, предал своего законного императора. Да будет так! Дамастес а'Симабу, ты совершал в своей жизни много ошибок. Но эта была самой худшей и непоправимой, этой ошибкой ты обрек на гибель и себя, и тех безумцев, которые имели глупость пойти за тобой. Ты не пожелал принять мою протянутую руку, отказался от предложенного мною мира. Так пусть будет война, безжалостная, непримиримая война до тех пор, пока один из нас, ты или я, не вернется на Колесо. Но я обещаю тебе, что не меня Сайонджи первой примет в свои объятия!