— Ладно, терять нечего, — вздохнул сэр Дуглас и на чал отпирать дверцы поставленных на флаеры клеток.
Звери заколебались, и дрессировщик зашел за клетки сзади и принялся палить в воздух холостыми из своего пистолета.
— Давай, — крикнул он, — помоги мне.
Ньянгу подчинился и принялся с грохотом водить стволом бластера по прутьям. Хищники неохотно вылезли из своих клеток и направились вдоль по проходу на арену.
— Я бы посоветовал вам, — заметил сэр Дуглас, — забраться сюда, в клетку. Несколько минут здесь будет безопаснее.
Ньянгу эта мысль показалась очень хорошей.
Кошки, злые, напуганные, выползли на арену на полусогнутых, хлеща себя хвостами по бокам. Мобили увидели их и взвыли от страха. Вероятно, если бы они бросились вперед, им удалось бы загнать перепуганных зверей обратно в проход. Вместо этого люди совершали одну из двух фатальных ошибок: они либо в ужасе застывали на месте, либо бросались бежать. И то и другое — прекрасно знакомое хищникам поведение жертвы.
Рыча и кидаясь из стороны в сторону, звери напали и убивали, убивали со все возрастающей кровожадностью. У нескольких человек хватило самообладания выстрелить по кошкам, но только один попал, задев льву бок. Секундой позже сокрушительным ударом лапы ему оторвало голову.
Мобили в панике бежали к боковому выходу, через который и ворвались внутрь.
— Полагаю, — неохотно произнес сэр Дуглас, — нам лучше пойти и уговорить наших друзей вернуться на место.
— Засек один… три… пять запусков, — доложил дежурный. — Может, больше. Какой-то тип патрульных кораблей. Средних размеров.
Лискеард стоял посередине собственной рубки и прикидывал варианты выбора. Таковых не было. Он махнул связисту.
— Бурсье готова к запуску?
Связист послал запрос.
— Сэр, «Бурсье-один» готов.
— Пуск! — скомандовал Лискеард. — Постарайтесь оказать как можно большую поддержку стадиону и уничтожьте любой патрульный корабль, который попадется вам на пути.
«Аксай» в трюме оторвался от магнитных держателей, прокантовался на антигравах к открытому шлюзу и вылетел наружу.
Лискеард глубоко вздохнул и принял решение.
— Закрыть шлюз и приготовиться к взлету.
Лестницу к выходу намертво заклинили толкающиеся мобили, пытавшиеся выбраться из царившего на арене ужаса. На верхней площадке появился Ньянгу.
— Эй! — крикнул он.
Несколько человек услышали его сквозь общий гвалт и подняли головы. Иоситаро активировал одну из гранат и уронил весь мешок в центр толпы внизу. Потом он нырнул за дверь, чтобы не видеть, что произойдет через четыре, нет, уже через три секунды.
Мобили бурлящим потоком выплеснулись на улицу, как раз когда Жаклин Бурсье, ругаясь, как безумная, гнала «аксай», совершенно не приспособленный к маневрам на небольшой высоте и низких скоростях, по проспекту к стадиону. Она увидела бегущих людей, принявшихся, вопя от ужаса, в нее палить, и тронула сенсор.
Ее пулемет со скоростью шесть тысяч в минуту выпустил поток тридцатипятимиллиметровых пуль из сжатого урана по улице внизу. Красные трассеры, красная смерть.
В конце проспекта Жаклин сделала иммельман и развернулась, стараясь не замечать зданий всего в паре метров внизу, очень близко к кончикам крыльев.
Гарвин пытался помочь Ноксу удержать статисток от полной истерики, когда у него на поясе зажужжал ком:
— Бригадир… говорит «Большая Берта». Приготовьтесь, мы вас подберем.
Гарвин забыл о женщинах и бросился к главному входу.
«Большая Берта» — больше, чем стадион, больше, чем любое здание в городе, — величественно проплыла над крышами, а потом нос ее стал подниматься.
— Он не может этого сделать, — сказал Данфин Фрауде.
— Но делает, — возразил Ристори.
Так оно и было. На дополнительной тяге Лискеард подвел грузовик задним ходом к более-менее свободному участку земли. Посадочные опоры, а затем и сам корабль с грохотом опустились на разрушенное здание. Закопченный фасад отвалился, потом стальная арматура стен погнулась, сломалась, и «Большая Берта» замерла неподвижно, хотя и немного под углом.
Несколько мобилей рискнули выстрелить по транспорту, но отворился скрытый порт, и пара тяжелых пулеметов взвыла, круша окрестные здания, словно картонные.
— Хорошие котеньки, — приговаривал сэр Дуглас, пока тигр и два льва, ворча, заходили мимо него в свое решетчатое жилище.
— Славные киски, — нервно поддакнул Ньянгу. Львица проскакала по проходу и запрыгнула в клетку.
— Все, кроме одного, — сказал сэр Дуглас.
— А вот и он, — заметил Ньянгу.
Малдун, в темных пятнах на черной шкуре, крался по коридору. Он остановился, задумчиво рассмотрел Ньянгу, облизнул окровавленные челюсти и зашел вслед за остальными.
— Прекрасно, — резюмировал сэр Дуглас. — А теперь давайте поднимем клетки в воздух.
Он с грохотом захлопнул дверцу, и Ньянгу снова начал дышать.
Захрипела стадионная трансляция:
— «Большая Берта» здесь! Все к главному выходу на погрузку! Не торопитесь, без паники, — раздался голос Гарвина. — У нас куча времени, и никто тут не останется.
Джанг Фонг, его жена и дочь вместе с другими акробатами первыми добрались до корабля и, пробежав вверх по трапу, влетели в шлюз.
— Имена… быстро, — крикнул Эрик Пенвит. Фонг ответил, и Эрик поставил галочки в списке. Следующими появились сбившиеся в табун лошади, сопровождаемые Дарод Монтагной и вдовами Квиека.
Женщины загнали коней по трапу и повели дальше в безопасные конюшни.
Дарод вернулась, отстегивая бластер.
— Вам следует оставаться на борту, коль скоро вы уже здесь, — сказал ей офицер.
— У меня еще остались кое-какие долги, — прорычала Дарод и отправилась назад к стадиону.
— Хвостики вверх! Хвостики вверх! — выкликали Сунья Танон и Фрафас Фанон, и слоны послушно длинной цепочкой потекли из главного входа вниз по лестнице. За ними следовали клетки с кошками сэра Дугласа.
Один из слонов задел кассовую будочку и смял ее. Танон и Фанон бросились вперед с бластерами на изготовку. Первый увидел человека с винтовкой, выстрелил в него и промахнулся. Человек выстрелил в ответ, Сунья вскрикнул и упал на колени.
Фанон оказался рядом с ним. Танон уставился на него, какую-то секунду не узнавая.
— Я хочу… — попытался произнести он. — Я хочу… — и закашлялся кровью. — Наверное, я теперь отправляюсь в Коанду. Я буду ждать тебя там.
Перед глазами у Фанона все поплыло, когда он понял, что его возлюбленный умер.