— В чем заключается другая проблема? — поинтересовался я.
— Я привез с собой полдюжины чародеев, и мы постоянно пытаемся направить через реку заклинание поиска, так как генерал Турбери отказался выслать разведчиков. Так вот, все наши заклинания отскакивают обратно, как будто мы колотим тупыми бронзовыми мечами по стальной плите. Это беспокоит меня больше всего.
— Можно ли что-нибудь с этим поделать?
— Очень немногое, а возможно, и вовсе ничего. Попробуй молиться, но только не Сайонджи. Меньше всего нам завтра следует обращать на себя внимание богини-разрушительницы. Возвращайся в свой полк и постарайся быть как можно более внимательным в завтрашнем сражении. Если вы пересечете реку, будь готов к неприятным сюрпризам. Я собираюсь снова попробовать проникнуть через эту завесу темноты и посмотреть, что затевает Чардин Шер.
— Еще один вопрос, сэр. Удалось ли вам или кому-нибудь из ваших чародеев установить, что Чардин Шер лично возглавляет свою армию?
— Мы пытались, но получили отпор. Я попробовал другой метод и послал заклятье поиска через всю страну, нацелив его на Полиситтарию. Там я не обнаружил признаков премьер-министра, но полной уверенности нет. Мое заклятье могло сработать неправильно, Чардин Шер мог переехать в другое место или выставить магическую стражу, мешающую мне обнаружить его.
Но могу сказать тебе, что я чувствую его присутствие. Всего лишь смутное ощущение... однако готов поспорить, что он действительно находится неподалеку и выжидает, готовясь торжествовать свою победу и наслаждаться нашим позором.
— Сэр, — сказал я. — Не хочу выказать неуважения к нашему командующему, но я полагал, что генерал Турбери обладает боевым опытом. Ведь он сражался с каллианцами.
— Так оно и было, Дамастес, но сколько людей служило под его началом? Не более одного полка против роты-другой противника, который устраивал дерзкие вылазки. Обе стороны расходились до того, как проливалась настоящая кровь, поскольку тогда мы не были готовы к объявлению войны. Боюсь, теперешние задачи генерала Турбери намного превосходят те, с которыми он способен справиться.
Могла возникнуть и другая проблема: пока генерал Турбери мог опираться на своего командующего, такого как генерал Протогенес, все было чудесно и замечательно. Но теперь он остался один и несет всю ответственность за то, что случится с нашей армией.
Уже не рассерженный, но встревоженный, я торопливо вернулся в свой полк.
Всем подразделениям было приказано ждать темноты до начала передислокации, и уланы подчинялись приказу. Другие же оказались не столь дисциплинированными — я видел облака пыли, клубившиеся над пехотными полками, когда они выступили «украдкой», рассчитывая выиграть время. Эти облака, хорошо заметные с другой стороны реки, служили Чардин Шеру предупреждением о готовящейся атаке.
Наконец уланы получили приказ выступать. Если бы не близость битвы, ситуация могла бы показаться забавной. Колонны терялись, эскадроны наезжали друг на друга, смешивались с другими полками, люди падали с лошадей, въезжали в палатки, в обозы, в отхожие ямы... Список досадных недоразумений был таким же огромным, как и количество ругавшихся кавалеристов, без толку мечущихся туда-сюда.
Но в конце концов мы заняли позицию, приблизительно соответствующую тому месту, где нам следовало быть, и стали ждать боя.
За час до рассвета началось светопреставление.
О битве при реке Имру справедливо говорят как об одном из нагляднейших, наиболее сокрушительном поражении в военной истории. Она могла бы стать великой победой: ведь мы вдвое превосходили противника числом, к тому же, день выдался, высокая облачность не грозила дождем, и обе стороны могли хорошо видеть друг друга.
Большинство сражений после первой стычки превращаются в мешанину крови и воплей, где никто не имеет ясного представления о том, что творится на самом деле, и победитель зачастую не уверен в своей победе до следующего утра. На реке Имру вышло по-другому. Поскольку моя роль до самого конца заключалась в беспомощном ожидании на вершине холма — ожидании великой возможности, которая так и не предоставилась, — я могу точно и лаконично описать катастрофу.
Ровно за час до рассвета зазвучали трубы, и три корпуса нумантийской армии стройными рядами направились к реке. Генерал Эрн возглавлял левое крыло, генерал Одоастер — правое, а генерал Турбери принял командование центром.
Они вошли в воду сомкнутым боевым строем и начали переправу. Глубина реки у брода оказалась немного большей, чем предполагалось; люди боролись с потоком, быстрое течение ударяло в их щиты и валило с ног. Генерал Турбери и другие старшие офицеры, которые переправлялись верхом, ничего не замечали.
В центре началась сумятица.
Генерал Одоастер на правом фланге, по-видимому, сильнее других стремился добыть свою долю славы, поэтому его корпус выдвинулся вперед немного быстрее, чем две другие части армии.
Таким образом, наш правый фланг оказался оголенным.
Левый же фланг столкнулся с неожиданным препятствием. Отмели не простирались так далеко на запад, и в нескольких шагах от берега глубина реки превышала восемь футов. Люди уходили под воду с головой, размахивали руками, пытаясь плыть в доспехах, и начинали тонуть. Неумолимый пресс наступающего строя вынуждал других следовать за ними, и вскоре русло реки превратилось в кипящую массу охваченных паникой людей.
На другом берегу каллианские солдаты поднялись из своих неглубоких траншей, и перед их строем появился Чардин Шер, — в великолепных серебряных доспехах, на кауром жеребце, с двумя знаменосцами за спиной.
Генерал Турбери, очевидно, не отдавал себе отчета в том, что на левом фланге его армии возникли проблемы. Увидев противника перед собой, он дал сигнал к атаке, и войска центрального фланга стремительно двинулись вперед.
Даже не ожидая, пока противник приблизится на расстояние полета стрелы, каллианцы начали отступать. Возможно, Турбери решил, что они ударились в панику, увидев решительность и неустрашимость нумантийцев. Он мог бы проявить больше наблюдательности, ибо каллианская армия отступала в строгом порядке, шеренга за шеренгой. Из нумантийских рядов донесся торжествующий боевой клич, и солдаты перешли на бег, еще глубже увязая в западне, ибо это, разумеется, была ловушка.
Наше правое крыло стало сильно отставать, так река в месте их переправы оказалась значительно шире.
В этот момент Чардин Шер нанес удар. Его чародеи подняли волну на реке и с огромной скоростью послали ее с запада на наши наступающие части. Высота волны не превышала двух футов, но этого было более чем достаточно. Волна подхватила солдат на левом фланге и утащила их с собой; лишь немногим удалось выбраться на противоположный берег ниже по течению.
Та же волна застала правый фланг на середине переправы и как будто ударила по нему тяжким, смертоносным кузнечным молотом.