Я смущенно ответил на его приветствие и пошел дальше. Остановившись на корме, я думал о странном чувстве отстраненности, которое я испытывал, наблюдая за этими людьми. Они вели жизнь такую же странную и далекую для меня, как если бы они жили в одном из других миров, к которым, без сомнения, прикасается великое Колесо.
По мере нашего продвижения на Юг земля становилась суше и негостеприимнее. Поселения попадались реже, а фермы отстояли друг от друга дальше. Люди на берегу и в лодках выглядели беднее, их одежда больше не сверкала радужными красками севера.
Мы остановились, чтобы пополнить запасы в порту, представлявшем собой причал с кучкой ветхих зданий. Я вышел на берег размять ноги. В конце причала на корточках сидел старик — беднейший из бедных, судя по его лохмотьям. Рядом с ним примостилась девочка лет девяти-десяти. На обоих лицах лежала печать терпеливой мудрости, которую порождает нищета — боги не могут дать мне ничего в этой жизни, и свое единственное благословение я обрету с новым поворотом Колеса. Я поискал в своем кошельке монетку, хотя старик не обратился ко мне с просьбой о подаянии.
— Добрый сэр, — произнес он, и его взгляд на мгновение прояснился, когда он различил стоявшего перед ним человека. — Вы не купите мою внучку?
Не знаю, почему я удивился. Мне случалось видеть мужчин и женщин, бесстыдно предлагавших своих детей на продажу в грязных переулках Никеи. Но отчего-то у меня по спине пробежал холодок.
— Нет, — ответил я. — Я всего лишь солдат. У меня нет места для нее.
— Она не причинит вам беспокойства, — продолжал он, словно не услышав меня. — Она хорошая девочка и никогда не болеет. У нее целы почти все зубы. Кроме того, она очень мало ест. Она умеет шить, и я уверен, что вы сможете найти кого-нибудь, кто научит ее готовить. Она даже может... — старик понизил голос, — может быть ласкова с вами. Но лучше бы ей сперва подрасти.
Он подтолкнул девочку, и та попыталась улыбнуться как одна из портовых шлюх, лениво бродивших вдоль причала. Но я ясно видел страх на ее лице.
Возможно, мне следовало ударить старика или сделать еще что-нибудь. Но я лишь уронил в пыль перед ним серебряную монетку и торопливо вернулся на борт «Таулера». В очередной раз я получил напоминание о том, что, несмотря на свое величие, Нумантия несет на себе ужасное бремя отчаяния и нищеты.
Тогда я пожелал, как желаю и сейчас, чтобы все мы были богаты, или по крайней мере ни в чем не нуждались. Но полагаю, в таком случае наша праздность прогневит богов и заставит их разбудить Умара, чтобы тот начал все сначала и сотворил для своей забавы новый мир.
По окончании второй недели путешествие стало меня тяготить. Мои застоявшиеся мышцы требовали физических упражнений. Я подумал о возможности бегать вверх-вниз по палубам или взбираться на тиковые надстройки на потеху матросам и отверг ее, решив не уподобляться обезьяне, запертой в клетке.
Река Латана теперь стала голубой и чистой, а окружавшие ее земли вновь зазеленели и покрылись богатыми фермами. Мы вступали в самую благословенную область Нумантии — провинцию Юрей. Река разветвлялась снова и снова, но каждое русло оставалось пригодным для навигации. С вершины третьей палубы я мог видеть за дымкой расстояния горную гряду, по которой проходила граница Спорных Земель. Здесь я собирался получить боевое крещение и сделать себе имя.
Когда мы причалили, я оседлал своих лошадей и поехал через город по дороге, которая должна была привести меня в Мехул, где стоял гарнизон 17-го Уланского полка.
Я ожидал увидеть красивый город, а вместо этого обнаружил, что попал в волшебную сказку. Ренан был очень стар и когда-то служил летней резиденцией нумантийских королей.
Если повсюду стояла жара, то здесь было прохладно. Приятный ветерок дул с горных вершин и играл листьями деревьев многочисленных городских парков. Таких деревьев я еще никогда не видел — шестидесяти футов в обхвате, с огромными разноцветными листьями, которые могли служить зонтиками от коротких, но благодатных дождей, орошавших здешние земли в любое время года.
В центре города вместо дворца или мрачной крепости был разбит сад с фонтанами среди колонн из черного мрамора с золотым орнаментом. Журчащие каскады сбегали в маленькие бассейны.
Сеть каналов пронизывала город, соединяя его с многочисленными озерами провинции. Огромные разноцветные здания, невероятно древние, тянулись вдоль улиц; их балконы и решетки напоминали причудливые арабески, на крышах росли цветы.
То и дело попадались придорожные таверны, откуда доносился аромат жареных уток, рыбы, тушеной с пряностями, и других деликатесов.
Все люди выглядели одинаково веселыми и дружелюбными. Конечно, здесь попадались и нищие, но, судя по их внешности, они часто мылись и неплохо питались. Даже подаяние они просили так, словно были порядочными мужчинами и женщинами, которые занимаются своим ремеслом и не требуют более того, что им причитается.
На озерах я видел острова дрейфующих лилий, черных лебедей и стоявшие на якоре плавучие дома с восхитительной резьбой по дереву, выкрашенному во все мыслимые оттенки. За каждым из этих домов длиной не менее ста футов покачивались суденышки меньшего размера, снабженные балдахинами и мягкими подушками, — отличное место для ленивой идиллии теплым летним вечером. Я с легкой завистью подумал о том, каково проводить здесь отпуск или предаваться любовным забавам.
Дальше я ехал по сельской местности. Земля была зеленой и цветущей, с богатыми фермерскими хозяйствами, перемежавшимися лесами и озерами, манившими к себе рыбаков, лодочников или пловцов.
Пословица гласит, что у всех людей есть два дома: их собственная родина и Юрей. В те дни я понял, что это правда. Клянусь, даже пыль из-под копыт Лукана пахла слаще любой другой.
Я понял, почему Юрей, хотя и находившийся под протекторатом Нумантии, был таким лакомым кусочком для соседней провинцией Каллио и даже (вместе со Спорными Землями) для Майсира, хотя в то время никто не думал, что их притязания можно рассматривать всерьез.
Я ехал дальше, приближаясь к Мехулу. Если представить Ренан одной вершиной равностороннего треугольника, а Сулемское ущелье — другой, то третьей вершиной будет Мехул. Гарнизон, расквартированный там, охраняет не только ущелье, но и другой опасный район, нагорье Урши. Оно тоже является частью Спорных Земель, но легенды гласят, что его обитатели слишком свирепы даже для своих собратьев из Кейта, хотя соблюдают те же обычаи и говорят почти на таком же языке. Разумеется, они причиняли армии и жителям Юрея не меньше беспокойств, чем любые разбойники, ходившие в набеги из Сулемского ущелья. В этом мне предстояло убедиться уже через несколько недель.
В ту ночь я встал лагерем возле небольшой речушки и развернул постель под звездами. Прислушиваясь к отдаленным трубным звукам оленя-самца, призывавшего подругу, я незаметно заснул.
Через два дня я въехал в Мехул. Городок представлял собой типичное пограничное поселение с тремя-четырьмя тысячами жителей, большинство которых прямо или косвенно работало на гарнизон 17-го Уланского полка.