Однажды Хэл вынырнул из облака, очутившись всего в нескольких футах над вздымающимися волнами, а утесы, на которых располагался лагерь, расплывчатым пятном серели где-то вдалеке.

Это было опасно, но он учился на этих опасностях.

И, как однажды сказала Сэслик: гибель в полете, возможно, не такая и славная, зато таких похорон пожелает себе любой.

— Вот и все, — однажды на утреннем построении объявил Гэредис. В воздухе пахло весной. — Мы больше ничему не можем вас научить. Теперь вы — всадники на драконах.

Послышались изумленные восклицания, а потом курсанты разразились аплодисментами. Шума было столько, будто его создавала толпа, а не девятнадцать человек, доживших до выпуска.

Гэредис за свой собственный счет заказал маленькие золотые значки в виде драконов и раздал их курсантам, велев приколоть их к форме и носить над любыми наградами, которые они заслужат.

— Желаю вам всей удачи, которая есть на свете, — сказал сержант Пэтрис. — Я горжусь тем, что помог сделать из вас настоящих солдат.

Сэслик с пренебрежением взглянула на его протянутую руку и отказалась пожать ее.

— Нет уж, — сказал она с негодованием в голосе. — Плевать мне на то, как об этом пишут в сопливых книжонках. Для меня вы так и остались скотиной и ничтожеством.

Под общий смех она гордо зашагала прочь. Пэтрис с побагровевшим лицом поспешно юркнул обратно в главный зал.

Обучение было окончено, и курсанты, увозя на скрипящих повозках своих явно пригорюнившихся драконов, разъехались кто в порты пролива, кто в Паэстум, — в те части, куда их прикомандировали.

«Вот теперь-то, — подумал Хэл, — и начнется настоящее обучение».

11

Прошло чуть больше полугода с тех пор, как Хэл последний раз был в Паэстуме, но город изменился почти до неузнаваемости. Почти все развалины, появившиеся во время осады Паэстума, были разобраны, а палаточные лагеря для свежих пополнений и новых дивизий, стекающихся через пролив в Сэйджин, расползлись далеко за пределы стен.

Когда Хэл уезжал, в Паэстуме была просто армия. Теперь армий стало уже четыре, не считая сэйджинских частей, стоящих у границы, чтобы отразить новые нападения рочийских войск.

Но тактика боя не изменилась — предпочтение по-прежнему отдавалось кровавым столкновениям лоб в лоб, и войска все так же перемещались по залитым кровью пустошам, каждый раз безуспешно надеясь на то, что удастся прорваться в сердце вражеской страны, к ее столице.

Хэл, чей кошелек оттягивало выданное сразу за несколько месяцев жалованье, которое ему было не на что тратить, нашел одного писца, ответственного за распределение новоприбывших. За определенную мзду Хэл договорился с писцом, чтобы к какой бы эскадрилье его ни приписали, вместе с ним обязательно попали туда Сэслик, Фаррен и, если получится, Эв Ларнелл. В результате Хэл лишний раз убедился, что в армии не существует слова «нельзя», если проситель в высоком чине или обладает достаточным количеством серебра.

К каждой дирейнской армии было прикреплено по две эскадрильи всадников, у сэйджинцев тоже были свои эскадрильи, организованные примерно так же, как и дирейнские.

Транспортное судно выгрузило их драконов, и новоприбывшим всадникам выделили несколько палаток, где им предстояло ждать назначения в те эскадрильи, которые испытывали нужду во всадниках. Они были предоставлены самим себе, поскольку офицеры, не желая, видимо, приближаться ни к драконам, ни к тем психам, которые летали на них, на этот участок даже не заглядывали.

По палаточному городку ходили шутки, что никто и никогда не видел убитого всадника, а главной заботой всадников на драконах был вопрос, будет ли им положена королевская пенсия по старости. Пехотинцам и кавалеристам определенно незачем было беспокоиться по этому поводу — большинству всадников все равно не светило дожить до пенсионного возраста.

Хэл пытался прикинуть, на сколько ему придется увеличить взятку писцу, чтобы тот направил «его» группу в Первую армию, расквартированную к северу от Паэстума. Несмотря на то что там было холодно и дождливо, а местами еще и болотисто, это была приграничная область, которую он знал как свои пять пальцев и считал, что это знание увеличивает шанс выжить ему и его друзьям.

А потом все рухнуло.

Рочийские маги ухитрились замаскировать на юге, у городка Фречин, полдюжины своих армий. Под магическим покровом они перешли границу и полностью уничтожили целую сэйджинскую армию.

Лишь весенние дожди удерживали их от того, чтобы развить наступление на сэйджинскую столицу, Фовант. Но с каждым днем вражеский коридор в линии фронта делался все длиннее — палец, нацеленный в сердце Сэйджина.

Первую и Вторую дирейнские армии урезали до минимума, забрав на стабилизацию положения все подразделения, за исключением жизненно необходимых, и отложив все подготовленные наступательные операции. Все пополнения, прибывающие в Паэстум, перебрасывали в Третью армию, стоявшую в глухой обороне.

Так все однокашники Хэла, начинающие всадники со своими драконами, получили приказ со всей возможной скоростью двигаться на юг. Третья армия нуждалась в их услугах — разведчиков, шпионов и связных.

Дороги под ними были наводнены войсками — марширующими и едущими в повозках. Хэл был счастлив, что находится высоко над этим грязным месивом. Его дракон был бы счастлив отыскать какую-нибудь уютную сухую пещерку и пересидеть в ней непогоду, но Хэл безжалостно гнал его вперед. В конце концов зверь перестал даже повизгивать в знак протеста, когда хозяин выводил его из брезентового гнезда, которое прикомандированные к эскадрилье интенданты сооружали каждый вечер при наступлении времени разбивать лагерь.

Они двигались на юг, но теплее от этого не становилось, и всадники, хоть и натягивали на себя все выданное им обмундирование, постоянно тряслись от холода.

Некоторые из них — и Феччиа в том числе — повадились скупать все спиртное, которое им удавалось найти. Хэл же едва делал глоток, даже в особенно морозные утра. Он давно понял, что алкоголь может очень быстро превратиться из друга в скрипучий костыль, и ни хотел ни того ни другого.

Разумеется, к тому времени, когда отряд Хэла проходил по маршруту следования, все придорожные селения были уже обобраны до нитки. Но драконы обладали замечательной способностью удаляться в сторону от армейских маршрутов, так что всадники находили деревушки, которых почти не коснулась война и чьи жители с радостью продавали или даже в патриотическом порыве отдавали задаром яйца, напитки и прочую провизию.

Привязанные к земле солдаты не слишком радовались, видя драконов, возвращавшихся на закате к своим повозкам с грузом добычи, но усталый пожилой офицер, командовавший колонной, не имел ничего против. Правда, прозвища, которыми награждала их пехота, не слишком улучшали настроение всадников: защитники телятины, чемпионы куриных бегов, стражи желудка, гвардия яичницы и тому подобное.