— Ну-ну. Мы, высокородные рыцари, заслуживаем хоть немного почтения, — сказал сэр Лоурен.
— Именно его-то вы и получаете, — ответил Хэл. — Очень, очень немного почтения.
Раздосадованный Хэл стал делать именно то, что посоветовал сэр Лоурен, — летать на драконе вокруг лагеря каждое утро или днем, когда не был занят в патрулировании.
Вспомнив об арбалетчиках, которых они привлекли к делу в бою над Бедаризи, Хэл начал учить своего дракона подчиняться командам голосом и с помощью ног. Это позволяло освободить руки для других дел. Тогда, в битве, сквозь пелену усталости он все же отметил, что с Хачиром, сидевшим у него за спиной, его дракон летел медленнее и не мог быстро набирать высоту.
Дракону, до сих пор безымянному, похоже, нравилось кувыркаться в воздухе высоко над фермой и носиться над самой землей, распугивая путников и время от времени — если повезет — заставляя повозки опрокидываться в придорожные канавы.
Когда это произошло в первый раз, Хэл ожидал, что фермер, вылезший из зеленоватой воды мокрым до нитки, пожалуется Дьюлишу, но ничего не последовало.
Кто-то из обслуги сказал, что местные до ужаса боятся всадников, уверенные в том, что те продали душу демонам, и не желают иметь с ними никаких дел.
— Все это, конечно, забавно, только ни одна из местных красавиц не желает с нами водиться. Хотя, — добавил он, ухмыльнувшись, — есть у меня мыслишка. Что, если подпустить слух, будто демоны удлинили нам некую часть тела в два раза?
На обратном пути из дозора Хэл приземлился неподалеку от лагеря пехоты и обменял вино, купленное в Паэстуме, на арбалет и колчан со стрелами.
Установив мишени на различных расстояниях, он начал овладевать этим оружием. Он считал себя неплохим стрелком из обычного лука, обращаться с которым научился еще в кавалерии, и без особого труда приспособился к его более современной разновидности.
Но стрельба по неподвижным снопам соломы на земле не слишком помогала поражать движущиеся цели в воздухе. Он добыл рочийский флаг и длинную веревку и уговорил Сэслик привязать этого змея к хвосту ее дракона, чтобы он поучился стрелять по флагу.
В первый раз это чуть не стоило Нанту хвоста. У Сэслик нашлось что сказать ему, когда они приземлились, и он поклялся, что если в следующий раз и допустит промах, то это будет недолет, а не перелет.
— Еще раз повторится, особенно если заденешь меня, — ищи себе другую идиотку, которая согласится стать твоей мишенью, — предупредила она.
Хэл выделил два момента: во-первых, он был недостаточно меток, чтобы попасть во флаг с одного выстрела; во-вторых, попытка перезарядить арбалет, ерзая при этом в седле, была отличным способом научиться однажды ходить по воздуху. Кроме того, запасы болтов были невосполнимы.
Арбалетчики, у которых он выменял оружие, стали его хорошими, хотя и чересчур склонными к пьянству друзьями, поскольку залетать к ним за новыми болтами ему приходилось почти каждый день.
Это также означало, что какое-то время вместо него должен был летать какой-нибудь другой дракон из его патруля, и Хэл очень боялся, что Дьюлиш пронюхает об этих внеурочных развлечениях и запретит их, как категорически запретил внеслужебное общение всадников с обслуживающим персоналом, хранение алкоголя в казармах и появление где бы то ни было без формы.
Ему очень хотелось прикупить еще арбалетов, но одна мысль о том, чтобы подняться в воздух с целым арсеналом, бряцающим у него за спиной или висящим на крюках, ввинченных в панцирь дракона, вызвала у него кривую усмешку.
— Скажи, а ты сильный? — без предисловий спросил Фаррен.
— Ну, полагаю, достаточно сильный, — ответил Хэл.
— Взгляни-ка сюда, — сказал Фаррен, вынимая из-под мышки скатанный в трубку лист бумаги. — Помню, как-то еще мальчишкой видел такую штуковину у одного маленького негодника, который палил из нее по жаворонкам. Я отобрал ее у сорванца и хорошенько надавал ему по заднице. Выглядела она примерно так.
Хэл увидел нарисованный от руки чертеж арбалета. Но если обычный арбалет представлял собой всего лишь кусок дерева от ложа до стремени, ну разве что с предохранительным кольцом вокруг спускового крючка, то у этого было еще и два изогнутых захвата: один прямо за спусковым крючком, а второй — перед ним.
— В общем, на моем чертеже этого не увидеть, но передняя рукоятка скользит — не помню точно как, но вот здесь надо взяться пальцами, прижать тетиву и натянуть лук. Теперь — вот эта штуковина сбоку, с чем-то вроде пружины внутри, она удерживает болты. Зажимаешь в ней болт, отводишь этот передний крючок назад, жмешь на курок, и — оп-ля! — болт вылетает и вонзается прямо в цель. Только одна беда: для стрельбы по жаворонкам он был в самый раз, а для людей легковат. Ну, что скажешь? Подойдет?
Хэл внимательно изучал чертеж.
— Может быть. Не знаю. Думаю, нужно поговорить с кем-нибудь, кто разбирается в оружии получше меня.
В тот день эскадрилья понесла первые потери с тех пор, как Хэл с товарищами вступили в нее.
Дневной патруль окружили с десяток рочийских драконов в тот момент, когда патрульные уже собирались повернуть обратно на север. За спиной одного из вражеских всадников сидел лучник. Никто не знал, поразила ли убитого стрела или же его вырвал из седла рочийский зверь.
Осиротевший дракон вернулся домой с пустым седлом. С боков у него стекала кровь.
Хэл ожидал, что Дьюлиш как-то отреагирует на это — изменит расписание вылета патрулей или даже снизойдет до идеи Хэла использовать арбалетчиков. Но если не считать напыщенной надгробной речи, их командир не предпринял ровным счетом ничего.
* * *
Вывеска над небольшим домом, скрывавшимся на одной из тихих улиц неподалеку от центра, представляла собой украшенный замысловатой вязью кинжал, под которым вилась надпись:
Джо Кайоус
Лучшее холодное оружие
Поставщик королевского двора
Хэл вошел и застыл на пороге. Он представить себе не мог, не говоря уж о том, чтобы увидеть своими глазами, такое разнообразие орудий уничтожения.
Здесь были мечи, кинжалы, булавы, палицы, дротики, короткие и длинные копья, стрелы с разнообразными наконечниками.
Между ними были выставлены латы: немногочисленные церемониальные — и куда большее количество боевых. Из-за дверей несся бодрый лязг молотов, стучавших по наковальне.
За прилавком стоял худощавый пятидесятилетний мужчина с совершенно не воинственным видом и радушной улыбкой.
— Э-э... Сэр Кайоус?
— Никакой я не сэр, друг мой. Торговцы обычно не получают от сильных мира сего ничего, кроме их золота.
У Кайоуса был острый язык, но говорил он с мягким провинциальным акцентом.