— Курс диктовать? — спросил он.
— Ответ отрицательный, — отозвался Горецки. — Туда я долечу с завязанными глазами.
— Отрицательный ответ на нарушение процедуры, — вмешался Дилл. — Янсма учится. Веди машину, как он скажет.
— О'кей, командир… то есть стрелок.
— Гарвин, не вздумай на мне ездить, — предупредил Дилл.
— Прошу прощения. — Гарвин погрузился в карту. — Высота прежняя, скорость увеличить до девяноста, курс 232 градуса.
— Высота тысяча, скорость поднимаю до девяноста, — ответил Горецки. — Летим над водой.
«Грирсон» несся на зюйд-зюйд-вест, к длинной косе, огибающей залив. Там находился полигон «Тигры».
— Поставь на автопилот, — распорядился Дилл. — Гарвин, вот чего я от тебя хочу, когда прилетим к тиграм. Опустишь этот металлолом на высоту двести… В следующий раз поведешь машину сам, но пока я тебе обрисую… Когда пройдешь прибрежную полосу, перепрыгивай через холмы и на полной скорости входи на территорию полигона. Все ясно?
— Думаю, да.
— Никаких «думаю», черт возьми! — рыкнул Дилл. — Ясно или нет?
— Да, капитан.
— О'кей. — Дилл переключился на другой канал: — Диспетчер «Тигров», диспетчер «Тигров», говорит «грирсон» два-альфа-три, входим в вашу зону.
— Два-альфа-три, — прозвучал ответ, — видим вас на экране. Что на сегодня?
— Подготовьте программу, э-э, белый-семь-три.
— Вас понял, белый-семь-три.
— Проводим атаку на малой высоте укрепленной базы противника, — пояснил Дилл, переключившись на внутреннюю связь. — Объект защищен силами ударного полка противника при поддержке… э-э, пяти, если не ошибаюсь, «Жуковых». У противника мощные средства противовоздушной обороны. Электронный перехват, полная боеготовность!
Было слышно, как Канг включила кондиционер в своем тесном отсеке.
— ЭП к бою готов, капитан! — доложила она.
— Стрелок к бою готов, — сказал Дилл, занимавший место Гарвина. — Командуй, босс!
К Гарвину опять подступила паника, но тут же была отброшена внезапной волной уверенности в своих силах.
— Водитель! Скорость триста пятьдесят! Оставаться на связи!
На них быстро надвигался берег «противника».
Ньянгу Иоситаро решил, что с него хватит. Хватит терпеть боль в лопающихся мышцах, хватит задыхаться, пытаясь набрать воздух в обессилевшие легкие, хватит слушать крики вечно недовольной Лир. Хватит с него всей этой разведки, и в особенности — этой почти отвесной скалы, по которой он уже давно ползет вверх, но добрался только до середины.
— С меня хватит, — пробормотал он.
— Не разговаривать! — крикнула снизу Лир.
— Я сказал, с меня хватит! — повторил Ньянгу громче.
— Еще одно слово, и тот, кто треплется, отправится чистить жироуловитель! — крикнула Лир.
«Я не могу вылезти из этого навоза живьем», — подумал Иоситаро, чуть не плача от жалости к себе.
Он протиснул два пальца в какую-то паучью нору и, надеясь, что схватился крепко, попробовал оглядеться.
— Эй! — шепнула ему Энджи Рада. — Посмотри-ка на меня. — Она сидела на уступе скалы, показавшемся Ньянгу площадкой для строевой подготовки. Чуть ли не десять сантиметров в ширину!
— Ну не прелесть ли я? — Одну руку она заложила за голову, а другой приподняла грудь.
— Е… ть я тебя хотел, — ответил Ньянгу.
— Мог бы, если бы попросил повежливее, — парировала она. — Но сейчас не время для интрижек. Как ты думаешь, на чем я сижу?
— Я вижу.
— Ничего ты не видишь, — кокетливо сказала она. — Тут, прямо за мной, этот уступ расширяется. Превращается в гребаный проспект и выводит вокруг скалы прямо к вершине. Залезай ко мне. У меня лучший во Вселенной стиль скалолазания без страховки.
— А мне-то с этого что?
— Слушай, Лир — Колбасные Губки приказала нам подняться наверх, так? — сказала Рада. — Она ведь не сказала нам, как именно мы должнм подняться. А РР поощряет личную инициативу, правильно?
Ньянгу согласно засопел. У него откуда-то нашлись силы дотянуться ногой до выступа далеко справа, подтянуться один раз, другой. И он рухнул на уступ рядом с Энджи.
— Следуйте за мной, как говорят офицеры, — сказала она.
Иоситаро, прижавшись спиной к скале, приставными шажками пошел за ней, стараясь не смотреть на острые камни в ста метрах внизу. Через какое-то время карниз действительно превратился в тропинку, зигзагами уходящую вверх.
— Ты должен радоваться, что кажешься мне сексуальным, — заявила Энджи.
Дыша во всю грудь, Ньянгу кивнул.
— Не то что Фаул, старый тоскливый пень, 'раум вонючий, — продолжала она. — Он бы у меня сгнил на этой скале. — Энджи коварно посмотрела на Ньянгу. — А может быть, я сделала бы так, чтобы Лир услышала, как он говорит «с меня хватит».
— Мне без разницы, — ответил Ньянгу. — Легкий путь, тяжелый путь — все равно я в этом дерьме больше не купаюсь.
— Да перестань ты! — прикрикнула Энджи. — Осталась всего пара столетий. А потом нас распределят по боевым отрядам. Разве ты не хочешь стать настоящим солдатом, а не пушечным мясом?
— Ура! — Ньянгу согнулся пополам, чтобы отдышаться. — Нет, завязываю. Буду тихо и счастливо стричь лужайки и подметать мусор, пока не кончится срок службы.
— А что потом?
— Найду какую-нибудь работу.
— Может, у моего отца? — предложила она.
— А чем он занимается? Может, к моему великому счастью, инструктирует альпинистов?
— Нё-а, — сказала Рада. — У него шесть универмагов. Так что будь со мной вежливым.
— Если он такой богатый, что ты забыла в армии?
— Думала, тут будет интересно. — В ее голосе появились упрямые нотки. Она отвернулась. — А потом, мы с отцом… не ладили.
— Ну ты и дура!
— Заткнись! — прошипела Рада. — Нам еще нужно подняться на вершину и изобразить усталость, чтобы Моника — Обезьяньи Сиськи ничего не заподозрила.
— Можете не стараться, — послышался голос. — Оставайтесь как есть.
Рекруты застыли в оцепенении, потом медленно обернулись. Прямо перед ними на тропе стояла дек Моника Лир.
— Как вы… — вырвалось у Энджи.
— Почему я здесь оказалась? Потому что я много тренируюсь, веду здоровый образ жизни и потому, что я — ваш гребаный бог! — проорала Лир. — А теперь спускайтесь и начинайте все снова.
Когда они добрались до вершины, от усталости у Ньянгу начались судороги. Их дожидались трое рекрутов, благодарных за отдых от садистских штучек Лир.