Быстрая прокрутка, и вот уже Гарвин вместе с 'раум соскакивает на землю, прицеливается, нажимает на спусковой крючок, прицеливается снова…
— Ну-ка, еще раз, — сказал Хедли. — Останови момент, когда он стреляет. Хорошо. У этого бластера небольшая отдача, тебе не кажется?
— Пожалуй.
— Расширь угол. Ну а теперь покажи мне, кого он застрелил.
Ангара отмотал запись назад, вперед, назад, вперед…
— Никого, — ответил он. — Дерьмовый стрелок?
— Имеет квалификацию меткого стрелка, — заявил Хедли. — Может, они пока не доверяют ему и не дали боевых зарядов?
— Не факт. Однако ясно, что это была проверка. Им, без сомнения, известно о существовании камер, фиксирующих все происходящее на входе в компанию «Миллазин», и недаром лицо открыто только у него одного. Они сделали все, чтобы теперь ему просто некуда было деться. Даже если у него нет боевых зарядов, уже самого факта, что он принимал участие в этой операции, достаточно, чтобы ему пришлось несладко, когда мы его схватим.
— Может быть, — сказал Хедли. — Пошли дальше. Так. Вот он делает вид, что стреляет… Взгляни-ка на эту женщину у него за спиной. Ее обрез, между прочим, все время нацелен в юного финфа Янсму, видишь? Да, они не доверяют ему. Смотрим дальше. Теперь он делает то, что ему приказано, — просто стоит и ждет, пока они крикнут, что все золото погружено. Забирается в лихтер — ну, чем не мятежник? — и отбывает вместе с остальными и добычей. Конец эпизода, начало легенды. Теперь один из наших врагов — Янсма-мятежник, черт бы его побрал. Правильно?
— Правильно, — согласился Ангара. — Конец легенды наступит тогда, когда мы его подвесим за задницу.
— А вот и неправильно, — возразил Хедли. — Отмотай обратно к тому моменту, когда он целится из бластера, и дай крупным планом его лицо. Приглядись повнимательней.
— Он напуган, — сказал Ангара. — Поэтому и мигает так часто. У меня тоже был бы тик, если бы я предал все и всех, с кем делал общее дело.
— Чертовски странный, какой-то неровный тик. Нет, что-то тут не так. — Хедли попросил уже заметно раздраженного Ангару еще два раза прокрутить эту сцену, а потом взял блокнот и карандаш. — Ты имеешь представление об азбуке Морзе?
— Более или менее. Правда, это было очень давно.
— Ну, давай еще разок, только медленно.
По мере того как сцена разворачивалась перед его глазами, Хедли писал что-то в блокноте.
— Теперь мне нужно кое с кем связаться. — Он защелкал клавишами, сделал запрос, выслушал ответ и отключился.
— Ну, ну. Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, — заявил он. — Я попросил еще раз проглядеть личное дело финфа Янсмы. Ничего, в общем-то, нового — он преуспел во всем, чему обучался. Включая курс коммуникации, причем в том числе и методом гипно-кондиционирования. И вот тебе результат. Веко у него не просто так подергивается, а в коде азбуки Морзе: «Т, У, Д, А, И, С, Ю, Д, А».
Ангара смотрел на буквы, пытаясь понять, что они означают.
— Ну и какой в этом смысл, Хедли? Чушь какая-то.
— Почему же чушь? «Туда и сюда» значит, что он как бы работает на обе стороны. А что ничего больше не успел сказать, так у него времени было в обрез.
— Ох, мать твою… — не удержался Ангара. — С ума можно сойти!
— Это точно. Ну что, какое принимаем решение? Верим ему? И если да, как вступить с ним в контакт? Давай, мессия, изреки что-нибудь.
— Не знаю, — ответил Ангара. — Я сначала должен обдумать твой первый вопрос.
— Иоситаро, — очень вежливо сказал Хедли. — У меня есть к вам предложение.
«„Вам“, скажите пожалуйста. Будь начеку, маленький смуглый братец».
— Да, сэр! — Ньянгу постарался изобразить высшую степень заинтересованности.
— Все строго секретно, — заявил сент Ангара. — Садитесь, пожалуйста.
«Пожалуйста? Ну, держись, Иоситаро».
— Мы неправильно оценили поведение вашего друга Гарвина Янсмы, — сказал Хедли. — Теперь у нас есть основания верить, что он невиновен и очень хорошо соображает.
Ангара объяснил все, что случилось с Гарвином — слухи об этом уже доходили до Иоситаро, — упомянув и о его кодированном подмигивании. Да, его друг и впрямь соображает быстро.
«Вероятно, проклятые 'раум угрожали разорвать его на части, выбить ему мозги. Он, конечно, не сам додумался до того, что так скверно воняет. И лучше бы ему быть поосторожнее в этом кроличьем садке. А то он решит, что всех перехитрил, станет самоуверенным и нарвется на неприятности. Влипать во всякое вонючее дерьмо — это больше по моей специальности».
— Очень интересно, — сказал Иоситаро, когда Ангара закончил. — И, признаться, я вовсе не удивлен. Но зачем вы рассказываете все это мне?
— Мы хотим, чтобы вы проникли туда и вытащили его.
— Ух ты! Сент, я ведь не боевой робот, — с кривой усмешкой ответил Ньянгу. — И зубы у меня не стальные, и карманной ядерной пушки на заднице нет. Может, вам про меня чего лишнего наговорили?
Ангара бросил взгляд на Хедли.
— Ваши мальчики из РР такие же предусмотрительные, как их начальник.
— Надеюсь, — ответил Хедли. — Иначе можно считать, что мы обучали их впустую.
— Мы снабдим вас мини-комами для связи с полицией и РР. И обеспечим хорошее прикрытие.
— Какое, к примеру?
— К примеру, будто вы тоже решили дезертировать.
— С какой стати я должен все это делать? Может, Янсма мне и друг, но…
— А что, если мы повернем дело так, будто вы помогли ему дезертировать? — предложил Ангара.
— Не пойдет.
— И отдадим вас под трибунал?
Иоситаро открыл было рот, но не произнес ни слова.
— Ну же, говорите! — поощрил его Хедли.
— Лучше не надо, сэр. У меня и без того хватает врагов.
Ангара вопросительно поднял бровь.
— Не понял. Ну-ну, продолжайте.
— Очень хорошо… сэр. Вся эта показуха с трибуналом, которую они устраивают специально для холо. Под барабанный бой в знак позора срывают с человека нашивки, эполеты, рвут их, швыряют в грязь медали. Драматично, конечно… сэр… Но, по правде говоря, все это пустяки по сравнению с тем, что меня беспокоит на самом деле.
Ангара вспыхнул, и Хедли усмехнулся, взглянув на него.
— Почему?
— Потому что в обычной жизни все совсем не так драматично.
— У вас, видимо, есть некоторый опыт в этой области? — спросил Ангара. Ньянгу не ответил. — Простите. Продолжайте.
— Попробуйте взглянуть на это с позиции 'раум. Как я, значит, с криками убегаю от копов. Та же самая показуха, о которой я говорил. И первое, чем они займутся, это будут проверять меня, как только смогут.