Боцман успела открыть люк как раз в тот момент, когда Стэн влетел в него – по воздуху. Алекс швырнул его с высоты пяти метров, увидев, что люк начинает открываться. Секунду спустя боцман оказалась на полу – Килгур приземлился прямо на нее. Женщина смогла лишь выдохнуть; она не сомневалась, что в ней не осталось ни одной целой косточки.
Килгур откатился в сторону, ничего не заметив, нажал на кнопку, закрывающую люк, крикнул:
– Валим отсюда!
Ла Сиотат включила драйв Юкавы, и тактический корабль взмыл в небеса. Она протянула руку к панели с надписью "СТАР-ДРАЙВ".
И тогда...
...сработало последнее реле.
Император выбрал "Нормандию" не только потому, что ему было жалко жертвовать "Дюрером", но еще и потому, что на яхте были широкие коридоры и залы для банкетов.
Антиматерия-Два заполнила огромные помещения. Теперь по приказу Императора она взорвалась.
* * *
Вопрос остался без ответа: был ли сэр Эку "мертв" – по традиционному определению этого слова в понимании обычных существ – еще до взрыва или он умер в тот момент, когда детонировали килотонны АМ-2, самого мощного взрывчатого вещества во Вселенной?
Когда бомба Императора взорвалась. Гостевой Центр в течение наносекунд напоминал начавшееся извержение вулкана. А затем исчезла и сама долина. Взрыв распространялся быстрее, чем мог воспринимать глаз, захватывая и уничтожая собственные обломки. Возможно, половина манаби погибла именно в это мгновение, когда четверть планеты стала жертвой невиданного землетрясения.
Затем на борту "Дюрера" привели в действие распылитель планет: ракету размером с эсминец, точнее, двухступенчатую ракету, снабженную генератором стар-драйва в оболочке из империума-Х и несколькими тоннами АМ-2 в качестве боеголовки. Первая ступень попала прямо в то место, где находился Гостевой Центр, а вторая с включенными на полную мощь генераторами направилась прямо к ядру планеты.
Для полного уничтожения планеты было совсем не обязательно, чтобы вторая ступень пробила мантию, однако благодаря взрыву на "Нормандии" она практически добралась до ядра. Несколько секунд планета манаби была похожа на праздничный фонарик, громадные массы земли стали практически прозрачными, и любой желающий мог взглянуть на расплавленное ядро Сейличи. Оно начало распухать... расти... и взорвалось.
Сейличи закачалась, материки, океаны и атмосфера унеслись в космос, а потом планета рассыпалась, потекла магма, точно начинка конфетки в руках у ребенка.
В космосе потемнели экраны дисплеев, а потом включились резервные.
Вечный Император спокойно смотрел на кипящую и пылающую Сейличи.
– Есть связь с "Дюрером"?
– Да, сэр.
Император взял протянутый микрофон.
– Говорит Император, – сказал он без всякого вступления. – После нашего старта удалось поймать какие-нибудь сигналы? Корабли поднимались в воздух с поверхности Сейличи?
– Минутку, сир... нет, сир. Одна короткая передача из самого Центра, адресат неизвестен, ответа не было. Больше ничего.
Император отдал микрофон офицеру связи.
"Отлично, – подумал он. – Все кончено. Разумеется, придется кое-что подправить, но главная проблема решена".
Жаль, Стэн так и не узнал, что его восстание ничем не угрожало Империи и самому Вечному Императору. Ему никто не опасен. И никогда не был опасен. С самого начала.
А когда было это начало?
Возможно... Возможно, на острове Мауи.
Тысячи лет назад. Когда время измерялась от момента рождения умершего Бога.
Мауи...
Звон разбитого стекла...
МАУИ, 2174 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ.
Мальчишка перебежал по неровной доске на узкую палубу соседней баржи. Успел вовремя заметить обмазанный смолой трос, которым были связаны баржи, прыгнул, поскользнулся, подлетел вверх, оставив внизу грязные воды залива, где покачивались разнообразные суденышки, приземлился, чуть не упал, быстро обогнул кучу мусора, сложенную на носу какого-то катера, и прижался к палубе.
Ему вслед неслись громкие злобные крики. Шестеро парней. Старше, сильнее. Они сказали, что хотят только заглянуть в его старый солдатский рюкзак.
Не имело никакого значения, что они говорили. Мальчишка прекрасно понимал, что у парней на уме. Раньше он никогда не ходил этим путем; сейчас же прошел между старыми, вытащенными на берег кораблями, мимо полузатопленных лодок, траулеров, принадлежавших рыбакам, и яхт, владельцами которых наверняка были какие-то богачи пару веков назад. Проскользнул мимо крошечных плавучих домиков китайцев, не меняющихся тысячелетиями. Он упорно пробирался к каналу, потому что на противоположном берегу находился город Каханамоку.
Мальчик знал, что шестеро преследователей не станут его убивать, если найдут. Так ему, во всяком случае, казалось. Изобьют, конечно. Но его и раньше били и, наверное, будут бить еще не раз. Кроме того, обидчики не уйдут безнаказанными – синяки напомнят им о встрече с мальчишкой. Содержимое рюкзака заставляло его спасаться бегством и готовиться к сражению.
Потому что парни обязательно отнимут рюкзак, а потом откроют. Коснутся своими грязными руками сокровищ, спрятанных внутри, станут над ними смеяться, разорвут и бросят в вонючую воду залива.
Три книги. Настоящие. Старьевщик сказал, что они ему не нужны. Одна толстая и две потоньше. Толстая книга была очень старой, с мелким шрифтом и называлась "Тысяча и одна ночь". Мальчишка не имел ни малейшего понятия, о чем эта книга, но он заглянул внутрь и понял, что сможет узнать о чудеснейших и увлекательнейших приключениях удивительных существ, попавших в самые невероятные места, а еще там были какие-то джинны и птица по имени Рок. Вторая книга тоже обещала поведать ему много интересных тайн и загадок. "Свобода от гравитации. Уравнения и первые эксперименты лорда Арчибальда Маклина". Возможно, прочитав эту книгу, он сможет понять, как так получается, что огромные наземные баржи, наполненные грузом, легко поднимаются в воздух, пролетают над грязными водами залива мимо заграждений туда, где стоят большие планетолеты. Третья книжка – "Дитя звезд. Воспитание ребенка в глубоком космосе". Голографическое изображение писательницы на обложке наводило на мысль, что она немного не в своем уме. Какая разница? Ей по крайней мере удалось убраться с этой планеты, а выглядела она немногим старше мальчишки.
Топот. Преследователи забрались на баржу. Желтые вспышки, фиолетовые. Нет. Леонг Сак было бы за него стыдно. В сознании промелькнула мысль, которой было гораздо больше лет, чем самому мальчишке: "Нет ничего страшного в том, что ты стыдишься своих поступков, – если ты остался жив, чтобы испытать это чувство".