История, которую Арлин рассказала в больнице, была довольно странной. Будто бы Арлин и три ее подруги купались в озере неподалеку от Паломо-Гроува, где некое существо напало на них и проникло в них. Когда существо находилось у Арлин внутри, оно потребовало, чтобы она (а возможно, и все ее подруги) зачала ребенка от любого, кто способен оплодотворить девушку. Отсюда и похождения в баре «Ловкач». Дьявол в ее утробе высматривал среди той компании подходящего суррогатного отца.
В статье не было никакой иронии. Текст так называемого признания Арлин был достаточно абсурдным сам по себе и не требовал дополнительных комментариев. Во всем городе только слепые да неграмотные не читали признаний свихнувшейся от наркотиков красавицы. Никто ни на йоту не поверил этому – кроме, конечно, родственников трех ее подруг. Она не назвала имен Джойс, Кэролин и Труди, но люди прекрасно знали, с кем она дружит. Любой человек, хоть немного знакомый с Арлин, ни минуты не сомневался, кого именно она описывала в своих сатанинских фантазиях.
Скоро стало ясно, что девушек необходимо защитить от последствий этих нелепых заявлений. В домах Макгуайров, Катцев и Хочкисов произошли практически одинаковые сцены.
Кто-то из родителей спрашивал:
– Не хочешь ли ты уехать из Гроува, пока все не уляжется?
На что дочь отвечала:
– Да нет, мне и здесь хорошо.
– Ты уверена, что тебя это не огорчает, дорогая?
– Я что, выгляжу огорченной?
– Кажется, нет…
– Значит, я не огорчена.
Какие же уравновешенные у них дети, решили родители, как они стойко переносят несчастье, случившееся с их подругой, ну чем не гордость семьи?
Так продолжалось несколько недель. Их считали примерными девочками, пережившими эту мучительную историю с невозмутимостью, достойной восхищения. Потом в поведении подруг обнаружились странности, и картина начала меняться. Странности были мелкие, и на них вполне можно было не обратить внимания, если бы родители не следили отныне за чадами особенно пристально. Сначала они заметили, что дочери предпочитают спать днем и гулять по ночам. Потом появились капризы в еде. Даже Кэролин, никогда прежде не отказывавшаяся от пищи, теперь испытывала отвращение к некоторым блюдам, особенно к дарам моря. Затем девушки потеряли свое спокойствие. Они то болтали без умолку, то смолкали и говорили односложно; холодное равнодушие сменялось раздражительностью. Бетти Кати первой решила показать дочь семейному врачу. Труди не протестовала. И не удивилась, когда доктор Готтлиб нашел, что здоровье у нее в полном порядке и она беременна.
Затем медицинское объяснение переменам в поведении дочери принялись искать родители Кэролин. Ответ доктора был аналогичным, с одним дополнением: если Кэролин хочет благополучно выносить ребенка, ей придется похудеть фунтов на тридцать.
Надежда на то, что это совпадения, рухнула после третьего и последнего доказательства. Родители Джойс Макгуайр дольше других тянули с решением, не желая вовлекать в скандал свою дочь, но в итоге и они были вынуждены обратиться к врачу. С ее здоровьем тоже все оказалось в порядке, и Джойс тоже оказалась беременной. Эта новость требовала переоценки всей истории, рассказанной Арлин Фаррел. Может ли быть, что в ее безумном рассказе кроется доля истины?
Родители девушек встретились, чтобы обсудить все вместе. Они пришли к самому простому выводу: разумеется, девочки сговорились между собой. По какой-то причине, им одним известной, подруги решили забеременеть. Троим это удалось, Арлин – нет, что и привело ее, и без того впечатлительную, к нервному срыву.
Тогда перед родителями стояли три задачи. Во-первых, выявить будущих отцов и наказать их за распущенность. Во-вторых, как можно скорее и безопаснее прервать беременность. В третьих, попытаться скрыть происшествие, чтобы репутация их семей не пострадала, как пострадала репутация Фаррелов – к ним праведные жители Гроува теперь относились, как к париям.
Во всех трех пунктах они потерпели неудачу. Что касается отцов, то девушки попросту отказались назвать имена преступников, несмотря на родительские угрозы. Что касается абортов – все трое наотрез отказались и от этого. И, наконец, не удалось сохранить тайну. Любой скандал в конце концов приводит к огласке. Хватило одной не в меру болтливой медсестры, чтобы журналисты бросились вынюхивать новые подробности.
Все открылось через два дня после совместной встречи родителей. Паломо-Гроув, чьи устои уже были подорваны похождениями Арлин, получил едва ли не смертельный удар.
История обезумевшей Арлин сначала затмила собой даже сплетни о летающих тарелках и чудесном излечении от рака, но известия о ее подругах затронули самые чувствительные нервы жителей города. Размеренная и казавшаяся незыблемой жизнь четырех уважаемых семей пошла прахом из-за тайного сговора детей. Пресса потребовала ответа: не было ли это делом рук какой-нибудь секты? Или же человека, соблазнившего всех четверых? И что на самом деле произошло с дочкой Фаррелов – первой из так называемой «Лиги девственниц», которая пролила свет на эту историю? Возможно, как отметила «Кроникл», на столь отчаянный шаг ее толкнуло бесплодие? Возможно, оставшиеся три подруги еще не раскрыли своего истинного лица? Слухи полнились. В них было все: секс, одержимость, рухнувшие семьи, маленькие сучки, секс, безумие и еще раз секс.
Пресса следила за тем, как протекала беременность подруг. Предположениям не было конца. Три ребенка должны появиться на свет – родятся ли тройняшки, или черные, или мертвые младенцы?
Ох уж эти предположения!
В центре бушевавшей бури было спокойно и тихо. Девушки слушали упреки и проклятия родителей, прессы и горожан, но ничто их не трогало. То, что началось в водах озера, развивалось дальше неисповедимым путем. Подруги отдали во власть неведомого души, как прежде отдали тела. Все трое были спокойны, подобно озеру: даже самое бурное вторжение вызывало не более чем рябь на поверхности.
Они не встречались. Их интерес друг к другу, да и ко всему внешнему миру, сошел на нет. Каждая хотела только сидеть дома и лелеять свой плод. Вокруг бушевали страсти, но со временем они утихли. Внимание горожан переключилось на новые скандалы, однако равновесие в Паломо-Гроуве так и не восстановилось. Из-за «Лиги девственниц» маленький городок в округе Вентура оказался в положении, к какому никогда не стремился, но все же пытался извлечь из ситуации выгоду. В ту осень Гроув посетило больше людей, чем когда-либо с момента его основания. Люди хотели побывать в «том самом месте», в этом Крейзивилле, где по приказу дьявола молоденькие девушки ложатся под любого, кто в состоянии двигаться.
Произошли в Гроуве и другие перемены, не столь явные, как переполненные бары и суета у молла Дети горожан, особенно дочери, вели отчаянную борьбу с родителями за свои права. Эта внутренняя война шла постоянно, она уже разбила несколько семей, и незримым ее спутником был алкоголь. В октябре-ноябре прибыль от продажи спиртного в магазине Марвина резко возросла и взлетела до небывалых высот к Рождеству, когда водоворот пьянства, наркомании, супружеских измен, драк и эксгибиционизма закружил Паломо-Гроув, превратив его в настоящий рай для грешников.