– Псих.

– Слушай, Грилло. Я плохая сиделка, так что сочувствия от меня не жди. Но если нужно куда-то съездить – скажи куда.

– Ты могла бы отправиться к Эллен. Передай, что ее ребенок заразил меня гриппом. Пусть почувствует себя виноватой. Она многое знает, но рассказать успела малую часть.

– Вот это мой Грилло. Больной, но бессовестный.

Тесла добралась до дома Эллен Нгуен лишь к концу дня. Она не стала брать машину, хотя Грилло ее предупредил, что путь неблизкий. Погода была прекрасная, дул небольшой ветерок, и Тесла с удовольствием прогулялась почти через весь город. Разглядывая дома, она придумывала сценарий для триллера, где главная героиня носит атомную бомбу в портфеле. Нечто подобное уже безусловно было, но она задумала притчу не о зле, а о безразличии. Люди предпочитают не верить тому, что им говорят, они проходят мимо, спешат по своим делам с выражением жизнерадостного безразличия на лицах. Героиня пытается заставить их осознать грозящую опасность, но у нее ничего не выходит. В конце ее выгоняют за пределы города, чтобы она не мутила воду. И тут земля дрожит и бомба срабатывает. Экран гаснет. Конец. Такого никогда не снимут.

Тесла всегда придумывала сценарии, которые никогда не будут воплощены. Тем не менее, истории приходили ей в голову регулярно. Когда она оказывалась в новом месте и знакомилась с новыми людьми, те становились героями ее рассказов. Обычно она не анализировала собственные фантазии. За исключением тех случаев, когда придуманные события – как сейчас – казались столь реалистичными, словно неизбежно должны были произойти на самом деле. Видимо, она нутром почувствовала, что Паломо-Гроув в один прекрасный день взлетит на воздух.

Чувство пространства было у нее безупречным. Тесла дошла до дома Эллен, и ей ни разу не пришлось возвращаться. Открывшая дверь женщина была настолько печальна, что Тесла на нее не наседала и почти не пыталась выискивать недостатков. Она коротко объяснила, что пришла по просьбе Грилло, потому что у того грипп.

– Не волнуйтесь, выживет, – добавила она, заметив, что женщина огорчилась. – Я просто объясняю, почему он не приехал сам.

– Входите, пожалуйста, – сказала Эллен.

Тесла воспротивилась. Она не любила общаться с печальными людьми. Но этой женщине сложно было отказать.

– Я не могу говорить здесь, – сказала Эллен, закрывая дверь. – И не могу надолго оставить Филипа. У меня здесь нет телефона. Мистеру Грилло я позвонила от соседа. Передадите ему кое-что?

– Конечно, – ответила Тесла, думая: «Если это любовная записка – порву». Эллен Нгуен была вполне во вкусе Грилло, это она знала. Женственная, с мягким голосом. В общем, полная противоположность ей самой.

Заразный ребенок восседал на диване.

– Мистер Грилло подхватил грипп, – сказала ему мать. – Может, передашь ему какой-нибудь из своих рисунков, чтобы повеселить его?

Мальчик ушел к себе, дав Эллен возможность передать то, что она хотела.

– Скажите ему, что в Кони произошли изменения.

– В Кони произошли изменения, – повторила Тесла. – А что это значит?

– Намечается прием в память о Бадди. Мистер Грилло знает. Рошель, его жена, прислала за мной шофера. Просит помочь.

– А при чем тут Грилло?

– Я хочу знать, нужно ли ему приглашение.

– Я думаю, он скажет «да». Когда будет прием?

– Завтра вечером.

– Быстро они…

– Люди приедут ради Бадди, – сказала Эллен. – Его очень любили.

– Счастливчик. Так если Грилло захочет связаться с вами, ему позвонить в дом Вэнса?

– Нет. Туда он звонить не должен. Пусть оставит записку у соседа, мистера Фалмера. Он будет присматривать за Филипом.

– Фалмер. Ладно. Передам.

Больше говорить было не о чем. Тесла взяла у ребенка картинку для Грилло, попрощалась с Эллен и мальчиком и отправилась обратно, придумывая на ходу новую историю.

IX

– Уильям?

Наконец-то Спилмонт позвонил. На улице стих звук детских голосов. Наступил вечер, и после захода солнца от, газонной поливалки веяло уже холодом, а не свежестью.

– У меня мало времени, – сказал Спилмонт. – Я и так сегодня много его потерял.

– Ну, что? – спросил Уитт, который провел остаток дня, изнывая от нетерпения. – Что там?

– Я съездил на Уайлд-Черри-глэйд сразу после твоего ухода.

– Ну?

– Ну и ничего, старик. Большой круглый ноль. Там никого не было, и я выглядел полнейшим идиотом, когда входил туда, готовый бог знает к чему. Ты ведь на это и рассчитывал?

– Нет, Оскар. Ты не понял.

– Только раз. Только один раз я попадаюсь на розыгрыш. Ясно? Не хочу, чтобы про меня болтали, будто у меня нет чувства юмора.

– Я тебя не разыгрывал.

– Ты заставил меня поверить. Тебе бы не домами торговать, а книги писать.

– Что, совсем пусто? Никаких следов? Слушай, а в бассейне ты смотрел?

– Перестань, – сказал Спилмонт. – Да, везде посмотрел: в бассейне, в доме, в гараже.

– Значит, они сбежали. До твоего прихода. Только как? Томми-Рэй говорил, что Яфф не любит…

– Перестань! – сказал Спилмонт. – И без тебя в квартале хватает чокнутых. Возьми себя в руки. И не пытайся проделывать такие штучки с другими, Уитт. Я их уже предупредил. Я уже сказал: одного раза достаточно.

Не прощаясь, Спилмонт повесил трубку, а Уильям еще полминуты слушал короткие гудки.

– Кто бы мог подумать? – сказал Яфф, разглядывая последнее приобретение. – Страх таится в самых неожиданных местах.

– Я хочу его подержать, – попросил Томми-Рэй.

– Бери. – Яфф передал ему терату. – Все мое – твое.

– Она не похожа на Спилмонта.

– Да нет, похожа, – возразил Яфф. – Она его истинный портрет. Его память. Его суть. Именно страх делает человека тем, кто он есть.

– Разве?

– То, что ушло отсюда сегодня вечером под видом Спилмонта, – одна оболочка. Пустышка.

Он посмотрел за окно и отдернул занавески. Тераты ласкались к нему так же, как при Уильяме, терлись о его ноги. Яфф откинул их в сторону. Они послушно ретировались, а когда он отвернулся, спрятались в его тени.

– Солнце почти зашло. Пора действовать, Флетчер в городе.

– Да?

– Он появился еще днем.

– Откуда ты знаешь?

– Невозможно ненавидеть кого-то так, как я ненавижу Флетчера, и не знать о его местонахождении.