– Пшел прочь, – сказал Томми-Рэй. Вместо этого здоровяк схватил его за грудки.
– Я тебя здесь уже видел. – Ну.
– Ты что-то забыл?
Он притянул Томми-Рэя к себе так, что их носы едва не соприкасались. Изо рта детины несло гнилью.
– На твоем месте я бы меня не трогал, – предупредил Томми-Рэй.
Мужчина улыбнулся.
– Хочешь, чтобы тебе яйца оторвали? Или, может, поучаствуешь в шоу? – Его глаза широко раскрылись. – Ты за этим пришел? На кастинг?
– Я говорю…
– Мне насрать, что ты говоришь. Сейчас я говорю. Понял? – Он закрыл Томми-Рэю рот огромной ладонью. – Так ты покажешь мне что-нибудь?
Глядя на него, Томми-Рэй вдруг вспомнил все, что видел вчера: стеклянные глаза женщины, стеклянные глаза пса. Он видел смерть вживую. Он открыл рот под ладонью здоровяка и коснулся языком грязной кожи.
Мужчина ухмыльнулся.
– Да-а?! – сказал он.
Он убрал руку с лица Томми-Рэя.
– Значит, все-таки покажешь?
– Здесь… – пробормотал Томми-Рэй.
– Что?
– Сюда… Сюда…
– Ты о чем это?
– Я не с тобой разговариваю. Сюда. Идите… сюда. – Его взгляд перебегал с лица мужчины на дверь.
– Да ладно тебе, парень. Ты один.
– Сюда! – закричал Томми-Рэй.
– Заткнись, блин!
– Сюда!
Крик взбесил бармена, и он с такой силой ударил Томми-Рэя по лицу, что сшиб его на пол. Томми-Рэй не пытался встать. Он смотрел на дверь и еще раз повторил свой призыв.
– Пожалуйста, войдите, – сказал он тише.
То ли потому, что в этот раз он просил, а не требовал, то ли духи долго воссоздавали себя, прежде чем смогли прийти ему на помощь, но его легион повиновался. Они начали колотить в дверь. Бармен изумленно обернулся. Даже его затуманенному мозгу стало очевидно, что это не ветер рвется внутрь. Слишком ритмичными и мощными были удары. И эти завывания, о, эти завывания! Они никак не походили на завывания ветра. Он опять повернулся к Томми-Рэю.
– Что там за херня?
Томми-Рэй просто лежал там, где упал, и улыбался своей знаменитой улыбкой «простите-мое-вторжение», которая уже никогда не станет прежней после того, как он превратился в Человека-Смерть.
«Умри, – говорила теперь эта улыбка. – Умри, а я буду смотреть. Умри медленно или быстро, мне плевать. Для Человека-Смерти это не важно».
Тут дверь распахнулась, по всему бару брызнули щепки и обломки замка, и внутрь ворвался вихрь. При солнечном свете призраков не было видно, но теперь они дали себя рассмотреть, сгущаясь на глазах у свидетелей. Один из спящих соскользнул со стола и проснулся в тот момент, когда рядом с ним три призрака сформировывали свои тела. Он отпрыгнул к стене – там они его и настигли. Томми-Рэй слышал крик, но не видел, какой смертью человек умер. Он смотрел, как призраки подступали к бармену.
Их липа казались голодными, словно путешествие вернуло мертвым часть естественных потребностей. Теперь их было трудно различить: вероятно, частицы праха перемешались в дороге и призраки стали походить друг на друга. Потеряв индивидуальные черты, они стали еще страшней, чем при появлении у кладбищенских стен. Томми-Рэй вздрогнул, в нем проснулись остатки того, кем он был прежде. Но Человек-Смерть блаженствовал. Это солдаты его армии: огромные глаза, огромные рты, тлен и жажда.
Бармен громко молился, но полагался он не только на небеса. Одной рукой он схватил Томми-Рэя, закрылся им и стал пятиться в дверь, ведущую на секс-сцену. Томми-Рэя слышал его бормотание: «Санто Диос! Санто Диос!» Но ни молитвы, ни заложник не могли сдержать приближение вихря, распахнувшего дверь и ворвавшегося за ним.
Томми-Рэй увидел, как мертвые рты распахнулись шире, а потом все потерялось в мелькании лиц. Он не заметил, что произошло дальше. Прежде чем он успел закрыть глаза, туда попал песок Но он почувствовал, как хватка бармена ослабла, и в следующий миг брызнуло что-то теплое. Вой ветра становился все громче и острее. Томми-Рэй пытался заткнуть уши, но тщетно – звук вгрызался в череп сотней буравов.
Он открыл глаза и увидел, что его тело окрасилось красным – грудь, руки, ноги. Виновник этого валялся там, где прошлым вечером выступали женщина и пес. Голова бармена шеей вверх лежала в одном углу, сцепленные в замок руки – в другом, остальное – в центре. Шейная артерия еще пульсировала.
Томми-Рэй пытался сдержать рвоту (он же Человек-Смерть), но это было слишком. А чего он, собственно, ожидал, когда призвал призраков? Это не цирк. У мертвецов нет ни разума, ни воспитания.
Дрожа и преодолевая тошноту, он встал на ноги и выбрался в бар. Здесь его войско потрудилось не менее успешно: все три посетителя были растерзаны. Бросив на них беглый взгляд, Томми-Рэй направился к выходу.
События в баре даже в столь ранний час привлекли толпу любопытных, но вой ветра, в котором опять растворилась его армия, удерживал всех, кроме самых отчаянных и самых юных, на приличном расстоянии. Людей пугало ощущение, будто в этом ветре что-то таится.
Они увидели, как светловолосый окровавленный юноша выходит из бара, но и не подумали его задержать. Их страх заставил Томми-Рэя вспомнить о собственной походке. Он перестал сутулиться и выпрямился. Когда они будут вспоминать Человека-Смерть, подумал он, пусть вспоминают нечто ужасающее.
Постепенно ему стало казаться, что его легион рассеялся позади. Наверное, они решили, что убивать – это более интересное занятие, чем следовать за своим лидером, и вернулись, чтобы растерзать оставшееся население города. Он не жалел о дезертирстве призраков, даже отчасти был доволен. Долгожданные откровения, дарованные ему прошлой ночью, немного поблекли.
Он вспотел и пропах кровью другого человека, под его глазом расплывался синяк от удара бармена. Он наивно полагал, что нунций сделал его бессмертным. Что толку быть Человеком-Смертью, если все равно умрешь? Учась на собственных ошибках, он слишком приблизился к смерти, о которой так любил рассуждать. И он оказался наивным, когда решил, что может управлять легионом мертвецов.
Призраки уже не были напуганными и дрожащими потерянными душами, как ночью. Их изменило общение друг с другом. Теперь они были смертоносны и наверняка рано или поздно вышли бы из-под контроля. Без них все-таки лучше.
Недалеко от границы Томми-Рэй остановился, чтобы вытереть с лица кровь и вывернуть рубашку наизнанку. А уже на самой границе он увидел в зеркале заднего вида знакомое облако пыли и понял, что рано радовался избавлению от своих солдат. Какое бы убийство их ни задержало, они явно уже справились. Томми-Рэй прибавил скорость в надежде оторваться, но мертвецы чувствовали его запах и не отставали, как свора преданных свирепых собак. Вскоре они заклубились у багажника его машины.