— Отлично, — откликнулся Даннерман, но оказалось, что обращается он к двери. Подергав за ручку, он убедился, что та заперта.
Собственно, чего и следовало ожидать. Конференц-зал, а вернее, помещение для временного содержания, ибо таково и было его назначение, располагал двумя прикрученными к полу скамейками без спинок. Ни на одну из них Даннерман садиться не стал, а предпочел взгромоздиться на стол между ними и принялся от нечего делать разглядывать поверхность. Наверняка стол нашпигован электроникой, хотя, не имея карточки с паролем, нечего даже пытаться заглянуть, что там внутри. Да и вообще, какой смысл? Ведь не бандиты же, в конце концов, держат его взаперти, а собственное Бюро. Или по крайней мере бывшее собственное Бюро.
Когда заварилась вся эта идиотская катавасия, дела у Дэна Даннермана тотчас пошли наперекосяк, не позавидуешь. В иных обстоятельствах он бы наверняка что-нибудь придумал — по крайней мере попытался бы придумать. Например, взломал бы электронный код и прочитал всю тайную начинку чертова стола. Или встал бы у двери, чтобы, когда барышня войдет сюда с чашкой кофе, оглушить ее чем-нибудь тяжелым. Или попробовал бы избавиться от радиоошейника, потому что с ним далеко не убежишь. Господи, в Бюро он прошел отличную подготовку, буквально на все случаи жизни!.. Только не на этот.
Девица вернулась с кофе гораздо раньше, чем ожидал Дэн. Балансируя подносом в одной руке, второй она повернула ручку двери.
На подносе стояли две чашки. Даннерман взял свою, а девица, взяв другую, уселась на скамью напротив и попыталась завести разговор.
— Мне очень неловко встречаться с вами в такой обстановке, агент Даннерман. Я ведь знаю, кто вы такой. И могу только мечтать, что когда-нибудь стану такой, как вы. Я читала ваше личное дело. Меня зовут Марла Тепп.
Даннерман кивнул, а про себя усмехнулся. Барышня играет в хорошего полицейского. Кстати, получается у нее очень даже неплохо. Хотя и застегнута на все пуговицы, но позволила себе немного духов и косметики, и вообще вполне симпатичная телочка.
— Так что, — дружелюбно произнес он, — мне можно домой?
— Вы имеете в виду Нью-Йорк? Не уверена. Жду дальнейших распоряжений. Я не слишком была груба?
— Вы делали то, что вам полагается.
— Спасибо за понимание. Я только первую неделю в штабе, и мне поручают то, от чего другие отказываются. Да вы и сами знаете.
Фраза явно предполагала какой-то ответ, и поэтому Даннерман не стал отвечать. Молоденькая офицерша продолжала медленно пить кофе, поглядывая на него поверх кружки. В принципе она не пыталась флиртовать. Скорее изображала доверие.
— Вы не против, если я задам вам один вопрос? — с невинным видом поинтересовалась она. — Почему вы отказываетесь подписать прошение об освобождении?
Вот это уже ближе к делу. Ну да ладно, ответим.
— Потому что не хочу на тот свет.
— Ах да, конечно, — согласилась она, — отлично вас понимаю. Но неужели вам не хочется самому узнать, что там такое у вас в голове? Кстати, вы что-нибудь чувствуете?
Интересно, а что он чувствует? Ровным счетом ничего. Дэн не почувствовал, как это оказалось у него в голове, он вообще не знал, что оно у него там находится, до того самого момента, как без всякого предупреждения к нему приехали бравые ребята из Бюро, повязали и приволокли на допрос. И с тех пор совсем доконали одним и тем же вопросом. Вот и эта барышня заладила ту же песню.
Кстати, молоденькая и симпатичная, а была бы еще симпатичней, если бы вела себя как нормальная женщина, а не как заправский служака. А как давно он не видел собственную подружку!.. Правда, ничего этого Даннерман вслух не сказал.
— Ничего не чувствую. Они что, дали вам задание постараться расположить меня к себе?
Девица опять вопросительно посмотрела на него поверх кофейной кружки.
— И вы в это верите? Если полковник Морриси и Пелл не могли вас расколоть, куда уж мне!..
Пытаясь сесть поудобней, Тепп прислонилась к стене.
— Вы уж не обижайтесь за эти скамьи. Кстати, если вы вообще не настроены разговаривать, скажите, и я умолкну. Или же, если хотите, расскажите мне о какой-нибудь операции с вашим участием.
— Или вы мне о какой-нибудь с вашим, — предложил Даннерман. Разговор начинал его забавлять.
— Боюсь, что ничего интересного поведать вам не могу. Как-то раз меня внедрили в группировку религиозных фанатиков на Юго-Западе. Мы тогда раскрыли одну подпольную фабрику по производству оружия. Правда, на это ушел не один месяц, так что повышение по службе мне не светило. Вот я и напросилась сюда.
— Значит, вы бы хотели сделать карьеру.
— В общем, да, — сказала девица, допивая кофе. — Еще в колледже я была зачислена в УКРОП, и меня призвали на действительную службу.
Ага, в учебный корпус резерва офицеров полиции. Даннерман не смог сдержать улыбки.
— Как и меня.
— Наверное, для меня все было немного иначе, чем для вас, — заметила она задумчиво. — Дело в том, что мои родители — ужасно религиозные люди. Я росла в окружении фундаменталистов. Когда Бюро понадобился человек, знающий эту среду изнутри, компьютер моментально выдал мое имя. Впрочем, я бы хотела остаться в Бюро. В принципе работа мне нравится.
И так далее, и тому подобное. Похоже, телке нравится распоэзиваться о своей работе в Бюро. Говори-говори, подумал Даннерман. В этом есть даже что-то новое и успокаивающее — мог ли он предположить, что будет вот так сидеть себе за закрытыми дверьми с другим агентом, пить кофе и выслушивать словесный понос собеседницы.
— …и вот я здесь, — закончила свою эпопею Тепп. — Хотите еще кофе?
Когда представители рода человеческого задумались о том, существует ли во Вселенной внеземной разум, они взялись за осуществление программы ПВР — «Поиск внеземного разума». Теперь они слушали все радиосигналы, поступавшие из космоса, в надежде, что в один прекрасный день сумеют установить контакт с братьями по разуму. Им и в голову не могло прийти, что кто-то иной в глубинах Вселенной может взяться за осуществление точно такой же программы, правда, далеко не с мирными целями.
— Неплохо бы. И еще чего-нибудь более существенного.
— Пойду попробую, может, чего и раздобуду, — пообещала девица, взяла пустые кружки и вышла вон, предусмотрительно замкнув за собой дверь.
Даннерман зевнул и потянулся, задавшись про себя вопросом, какой еще сюрприз приготовило его дорогое Бюро. Интересно, черт возьми, что же все-таки делать, если шеф действительно возьмет и издаст письменное требование, чтобы он, Даннерман, подписал прошение об освобождении? Нет, вряд ли Пелл осмелится на такой шантаж. Уж слишком он хитер и изворотлив, чтобы оставлять после себя неоспоримые улики, тем более что наверняка знает — Даннерман привлечет к делу своего адвоката.
Что, кстати, тоже вещь не из легких, поскольку никакого своего адвоката у него нет. Если, конечно, не считать старого хрыча, их семейного юриста, который сначала напортачил с завещанием, а потом втянул его в аферу с полетом на орбитальную станцию, из-за чего и разгорелся весь сыр-бор.