В кабинет вперевалку прошествовал Чудик, а за ним следом — Пэт-1. Комичный инопланетянин показался Макланосу притихшим… и встревоженным. Подполковник даже пожалел, что так и не научился читать чувства Чудика по выражению его кошачьего лица или оттенкам огромного веерообразного хвоста. Пэт-1 подняла инопланетянина на кресло, а сама принялась переключать кнопки каналов.
— Характерная ситуация, — прокомментировал Чудик.
— О чем это вы? — взглянул на него Макланос.
— О постепенном стирании различий. Многие присоединенные расы вели себя точно так же, пребывая в таком же страхе и смятении, прежде чем принять Возлюбленных Руководителей.
— Или не принять, — резко вставил Даннерман.
— О да, агент Даннерман. Вы правы. Некоторые их не приняли. Последствия же неизбежно трагичны. — Эта мысль, казалось, несколько взбодрила Чудика, и он вежливо добавил: — Мы надеемся, что ваш вид не вынудит нас пойти на чрезвычайные меры, однако ваши действия не должны быть провокационными. Меня волнует состояние моего носильщика.
— Поспорите позже, ребята, — прервала их стоявшая у экрана Пэт-1. — Я кое-что нашла.
На экране появилось лицо полковника Дювалье. Чтобы не парить в невесомости, он держался рукой за скобу на стене кабины космического корабля и гордо вещал миру о том, что он, полковник Дювалье, успешно завершил свою миссию, и как только аппарат войдет в плотные слои атмосферы, экипаж начнет готовиться к возвращению на базу Куру.
Затем видеокамера дала внутренний вид корабля. Макланос увидел лицо Хильды, глядящей прямо в объектив камеры, потом немецких астронавтов, инопланетную технику и, наконец, гигантскую молчаливую фигуру Дока со странной накидкой на голове, похожей на металлический шарф. В остальном же он выглядел вполне живым и здоровым.
И тут Чудик испустил душераздирающий вопль.
— В чем дело? — повернулся к нему Макланос. — Он ведь жив, насколько я понимаю? С ним все в порядке…
Комичный инопланетянин, казалось, утратил дар речи. Он промяукал что-то, будто не находя слов, затем быстро заговорил:
— Док вовсе не в порядке, подполковник Макланос. Дело обстоит еще хуже, чем я предполагал! Нужно немедленно что-то предпринять!
Пэт-1, усевшись на подлокотник кресла Чудика, попыталась утешить индюшонка.
— Не волнуйтесь, прошу вас. Посмотрите, они скоро вернутся, вы сами его увидите. А если вы обеспокоены…
— Обеспокоен, доктор Эдкок, еще как обеспокоен! Я более чем обеспокоен! Как вы не понимаете, носильщик разорвал со мной соглашение! Эта ситуация чрезвычайно опасна, и… и… я не вижу альтернативы. Его лучше уничтожить. Пожалуйста, прикажите пристрелить его. Причем немедленно!
Вернувшись на Куру, Хильда Морриси обнаружила, что на базе произошли значительные перемены. Пока она, Хильда, и ее товарищи по экспедиции «раздевали» старый добрый «Старлаб», население комплекса «Евроспейс» возросло до неимоверного количества. Самолеты прибывали ежечасно, доставляя все новых и новых людей. К тому же это были не обычные коммерческие рейсы. На Куру слетелись правительственные лайнеры сорока или пятидесяти стран, и каждый из них был битком набит юристами, высокопоставленными чиновниками и пестрой компанией специалистов, которых то или иное правительство смогло отыскать в среде ученых и инженеров для дележа добычи.
Впрочем, это уже не заботило Хильду. Она сделала все от нее зависящее на борту орбитальной станции — проследила за тем, чтобы никто из ее спутников не прикарманил какую-нибудь мелочь из инопланетной техники, постаралась предотвратить нежелательную утечку информации. Свою работу она выполнила, и все. Чего Хильде сейчас хотелось, так это принять ванну, переодеться в чистое и поскорее вернуться в Арлингтон… но, как оказалось, Маркус Пелл имел на нее другие виды.
Самолет Зама доставил его и еще пятьдесят человек на посадочную полосу базы Куру незадолго до приземления «Люфт-Бурана». Хильда сочла, что Зам привез с собой достаточно народу, чтобы сделать все, что еще оставалось невыполненным, однако у Пелла было на сей счет иное мнение.
— Вы один из наших лучших агентов, Хильда, — доверительно сказал он ей. — У вас есть возможность познакомиться с некоторыми из здесь присутствующих. Можете поговорить с ними. Повращайтесь среди них, пообщайтесь. Разузнайте все, что сможете. А мы займемся дележом имущества. Отдохнуть? Отдохнете позже. — Пелл умолк, потянул носом воздух и поморщился. — Впрочем, зубы вам почистить не мешало бы.
Бригадир Морриси снова почистила зубы и четыре или пять раз прополоскала рот, пока не удостоверилась, что ее дыхание больше не выдает неприятного казуса, происшедшего с ней на орбите, где ее стошнило. Ванну Хильде, однако, принять не удалось — комнатенка, которую выделил ей интендант базы во время подготовки к полету на «Старлаб», сейчас была оккупирована двумя высокопоставленными дипломатами из Сьерра-Леоне. И тут на помощь начальнице пришла Марла Тепп. Пока Хильда отсутствовала, Марла завела друзей среди обслуживающего персонала космопорта и теперь сумела разжиться ключом от казармы, где имелись душевые.
— А где я буду спать? — спросила Хильда свою помощницу. Она только что вышла из душа и теперь, стоя перед зеркалом в душевой, приводила в порядок лицо, пользуясь позаимствованной у Тепп косметикой.
Тепп о чем-то задумалась и ответила не сразу.
— Спать? — рассеянно повторила она. — А, спать. В самолете замдиректора. Я поставила для вас раскладушку в салоне; сама буду спать на полу рядом, если не возражаете.
Ну что ж, подумала, вздохнув, Хильда. Ничего не поделаешь. В связи с наплывом незапланированных гостей база Куру исчерпала свои возможности приличного жилья. Теперь даже самая длинная посадочная полоса, на которой приземлился «Люфт-Буран», забита самолетами.
Лучше всех устроились аргентинцы, объяснила Тепп. Латиносы обошлись без самолетов — в их распоряжении был боевой крейсер, нарезающий круги в открытом море, откуда южноамериканцев доставляли на берег вертолетом. Другие страны тоже послали к Куру свои корабли, и вскоре те должны были присоединиться к «большому флоту».
Некоторые из наиболее важных гостей получили в свое распоряжение комнаты или даже номера люкс в отелях города Куру, чуть дальше по побережью. Этих возили туда и обратно наземным транспортом. Большинству повезло меньше. Их селили по двое-трое в комнатенках без кондиционеров, весьма нелишних при здешней влажной экваториальной жаре, а порой и без окон, поскольку помещения эти и не предназначались для жилья.
Уже почти стемнело, солнце скрылось за холмами, а на небосклоне показался краешек луны. Вдали, над океаном, черноту неба прорезали ослепительные стрелы молний — там бушевала гроза, слишком далекая, правда, чтобы услышать раскаты грома. В небе над самим космодромом высыпали звезды. Их сияние затмевал свет мощных прожекторов, освещавших груды добра, выгруженного с «Люфт-Бурана», но Хильда различила знакомые очертания Ориона, на здешней широте как бы лежащего на боку. В воздухе стояло непрестанное потрескивание — это бесчисленные насекомые «поджаривали» себя на электрических сетках над прожекторами. Но несмотря на это массовое самоубийство, народ то и дело хлопал себя ладонями по шее и рукам, приканчивая надоедливых кровососов.