Хильда опять нахмурилась:
— А нужно ли? Мы ведь разрешили тебе заниматься этой ерундой только потому, что театр служил хорошим прикрытием в деле Карпеццио, а для тебя оно закончено. Не смешивай одно с другим.
— Это личное.
Полковник вздохнула и согласилась.
— Чертовка Берман, да? Ладно, я не стану запрещать, но если что случится, Данно, то пострадает твоя задница. Теперь слушай меня. Мы не можем забраться в систему твоей кузины, нам нужен код доступа. Тот грек…
— Папатанассу.
— Именно. Возможно, код знает он, и у меня на него кое-что есть. Сейчас передам. Имеется парочка других, хотя грек выглядит предпочтительнее. Постарайся вытащить из него что-нибудь.
— Вы имеете в виду шантаж?
— Делай, что хочешь. И еще китаец, Джимми Лин. Он возвращается завтра утром, так что займись и им. — Полковник задумчиво посмотрела куда-то за спину Даннерману. — Чистил одежду после того, как стрелял из «Клопа»? Стоит выстрелить, и запах держится долго. Это может выдать.
— Эй! Вы за мной следили!
— Разумеется. Если бы мы не следили за тобой, то откуда бы знали, ведет ли тебя кто-то еще? Кстати, ты чист. Пока. И не забудь — первое, что ты должен сделать утром, это любой ценой получить место Джарваса.
* * *
Однако, как оказалось, последнее задание отпало. Кто-то забыл предупредить костоломов из бюро, что Джарвас левша, и когда Даннерман на входе в обсерваторию сунул карточку в щель турникета, кузина Пэт уже маячила впереди, а рядом с ней вышагивал Мик Джарвас с полупрозрачной шиной на руке.
— Доброе утро, — сказал Даннерман, с трудом скрывая усмешку.
— И тебе того же, — улыбнулась Пэт, похлопывая его по плечу, не то чтобы дружески, но все же достаточно приветливо. — А ты удивил меня вчера, старина Дэн. Для знатока английской литературы совсем недурно. Зайди ко мне во второй половине дня. У меня есть для тебя поручение.
— Конечно, Пэт.
Дэн хотел поинтересоваться, что за поручение, но такой возможности ему не дали. Когда они вышли из кабины, кузина едва не столкнулась с плотным черноволосым мужчиной, по-видимому, ожидавшим ее.
— А, Джимми! Не ждала вас так рано.
— Зашел оставить кое-что. Через полчаса мне нужно быть в посольстве, — сказал мужчина, придерживая дверь кабины лифта.
— Ладно, не буду вас задерживать. Мика Джарваса вы знаете, да? А это мой кузен, Дэн Даннерман. Капитан Джимми Лин.
Даннерман не знал точно, как должен выглядеть китайский астронавт, но Джимми Лин в любом случае не соответствовал его представлениям. Он оказался выше, чем можно было предположить, и немного крепче. Лин красовался в цветастой гавайской рубашке, а туфли, как решил Даннерман, наверняка стоили больше, чем удалось бы заработать в обсерватории за месяц.
— Рад с вами познакомиться, капитан. — Дэн машинально протянул руку.
Астронавт-китаец не подал руки и даже не ответил. Посмотрев в упор на Даннермана, капитан повернулся к Пэт Эдкок.
— Вернусь до ленча, тогда и поговорим.
— Ленч у меня занят, давайте условимся на вторую половину дня, — сказала она, провожая взглядом исчезнувшего в кабинете Лина. Потом Пэт слегка озадаченно посмотрела на кузена. — Обычно он дружелюбнее. Может, ты забыл сегодня принять душ?.. Ладно, давай за работу, разберешься потом.
Разбираться пришлось бы в любом случае, ведь он должен был исполнять приказ Хильды, но дело, похоже, осложнилось. Дэн никак не ожидал столь неспровоцированной враждебности со стороны Лина, а ему еще предстояло придумать что-то получше сломанной руки, чтобы убрать с дороги Джарваса. Другой любопытный эпизод произошел чуть позже, когда он сдавал телохранителю оружие. Мик как-то странно посмотрел на него — отчасти смущенно, отчасти с вызовом, — как будто хотел что-то сказать — Даннерман так и не понял.
И все же кое-что ему удалось. Хильда сдержала обещание и передала материалы на служащих обсерватории, имевших в прошлом кое-какие грешки. Двое показались Дэну бесперспективными: студентка-астрофизик с трехнедельной задержкой месячных, которая ежедневно забрасывала факсами своего дружка, уехавшего в Сьерра-Леоне; и Гарри Чезуэйлер, состоявший некогда в загадочной «Ассоциации любви между мальчиками и мужчинами». А вот сведения о Христо Папатанассу давали основания рассчитывать на успех. У себя на родине старика как-то допрашивали по поводу политического убийства. Это, как здраво рассуждал Даннерман, должно было сработать, независимо от того, имел ли Папатанассу отношение к террористам.
В первые два часа Дэн, однако, ничего предпринять не смог, так как оказался связанным служебными обязанностями. Потом, когда появилось время, выяснилось, что киприот куда-то исчез. В офисе его не было. Не оказалось его и у Пэт. И даже в зале, где ученые устанавливали свои математические модели, его тоже не было. Когда Дэн заглянул к Розалине Арцыбашевой, старушка занималась отжиманиями от пола.
— Вам нужна я? — спросила Розалина, поднимая голову.
— Вообще-то я ищу доктора Папатанассу.
— Зайдите в столовую, — сказала она, и именно там Даннерман нашел ученого, с аппетитом налегавшего на необычного вида макароны, густо облитые ароматным соусом.
Грек прибег к тактике активной обороны.
— Надо же поддерживать необходимый уровень сахара в крови, — заявил он.
— Мысль хорошая, — согласился Даннерман. — Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — Взяв шербет, Дэн подсел к столику Папатанассу. — Я вроде как ищу вас. Знаете, смотрел вчера эти записи с сообщениями из космоса…
— Те, со странного вида существами?
— Да, и ничего не понял насчет Большого сжатия.
— А-а, — удовлетворенно протянул ученый. — Все на самом деле очень просто. Вселенная расширяется, в будущем она снова сожмется; вот и все. Конечно, — продолжал он, — математические расчеты довольно сложны. Вообще-то это тема моей дипломной работы. Не знали?
Даннерман знал, но не видел причин признаваться в этом.
— Для предсказания движения только в нашей галактике в следующие пятьдесят квадриллионов лет необходимо использовать симплетические интеграторы. Слышали о проблеме трех тел? А мне пришлось решать проблему двухсот миллионов тел.
Он хихикнул, и Даннерман усилил нажим.
— Я так и не понял вот чего: когда Вселенная снова сожмется, то во что она превратится?
— А-а. — Астроном ненадолго задумался, слизывая с верхней губы соус. — Ну, видите ли, когда все начинает сходиться к одному центру, имеют место огромные скорости и давления. Во-первых, вся материя спрессовывается. Во-вторых, сжимаются ядра атомов. Они становятся новой формой очень плотной материи, характеризующейся временной стабильностью. Вы следите за моими рассуждениями?
Даннерман кивнул, хотя и без особой уверенности.