Дело совести | Страница: 238
- Georgia
- Verdana
- Tahoma
- Symbol
- Arial
Тысячелетиями в нас вбивалась логика tertium non datur — третьего не дано, что чрезвычайно удобно для воспаленной совести, алчущей однозначных решений. Но мы-то с вами знаем, что болезнь сия порождает инквизиторов да революционеров… Нет — дано! Всегда дано. Между знанием и незнанием лежит полузнание, опаснейшее из состояний ума. Между верой и неверием (которые, согласно китайской пословице, равновеликие силы) лежит суеверие — опаснейшее из состояний души.
Между Злом и Добром лежит равнодушие — «…но бойся равнодушных, ибо только с их молчаливого согласия совершается всякое зло на Земле»… И в то же время где-то посередине между ледяными шапками Северного и Южного полюсов всегда лежат благодатные тропики — наблюдение не только физико-географическое, но и расширительно метафорическое.
Однако Блиша все это интересовало менее всего. Биполярная модель гораздо более соответствовала его творческому замыслу. Вспомните лемовское утверждение, будто единственным орудием сатаны оказывается в итоге сам Блиш. Интуитивно Лем и в этом оказался очень близок к правде, хотя и ошибся, суди роман с позиций логики и богословия, а не исходя из авторских установок и задач. Блиш не орудие Дьявола. Он — демон-искуситель, извечно оставляющий «след раздвоенного (не растроенного, заметьте!) копыта». Именно таким следом и является финал «Дела совести»: понимай как хочешь. То ли состоялось изгнание бесов и рассеялось наваждение, то ли грубо материалистически провалился эксперимент физика-двоечника… Понимай; и понимание твое — на твоей совести.
Только — добавлю за Блиша, который с того света ничего уже не скажет — не ищи в романе большего, чем роман. Это ведь только у нас, в России, издавна принято считать, что «поэт больше чем поэт». А в остальном мире поэт — он поэт и есть. И этого больше чем достаточно.
Признаться, я полностью с этим согласен.
А вы?
Андрей Балабуха
