Они могли идти со скоростью не больше двух узлов, чтобы не сорвался хомут; уж очень тяжела эта огромная скользкая масса. Да и все равно им всплывать три часа — Перси должен постепенно приспосабливаться к перемене давления. Если учесть, что кашалот, который дышит легкими, — а значит, более уязвим, — поднимается с такой же глубины за десять — двадцать минут, это, пожалуй, излишняя предосторожность. Но добыча была слишком редкостная, и доктор Роберте не желал рисковать.
Прошел почти час, они уже достигли отметки три тысячи футов, когда Перси начал приходить в себя. Два самых длинных щупальца, усеянные на конце огромными присосками, целеустремленно зашевелились; ожили чудовищные глаза, способные, казалось, заворожить человека, как это было с Франклином, когда он смотрел в них с расстояния пяти футов. Уолтер тотчас доложил обо всем доктору Робертсу, не подозревая, что говорит лихорадочным шепотом.
Он услышал облегченный вздох.
— Отлично! — воскликнул ученый. — Я уже боялся, что мы его прикончили. Вам не видно, он дышит как следует? Сифон сокращается?
Франклин опустился на несколько футов, чтобы лучше видеть торчащую из мантийной щели кальмара мясистую воронку. Воронка то открывалась, то закрывалась, поначалу неравномерно, затем все ритмичнее и сильнее.
— Превосходно! — обрадовался доктор Роберте. — Значит, он в полном порядке. Если начнет артачиться, угостите его маленькой бомбой. Но только в самом крайнем случае.
Что считать крайним случаем? Сейчас Перси светился красивым голубым светом; его легко рассмотреть даже при выключенных прожекторах. А голубой цвет, говорил доктор Роберте, признак того, что кальмар возбужден. Самая пора действовать.
— Ну-ка, пускай бомбу, Дон, а то он очень уж оживился.
— Есть… Пошла.
Стеклянный шар пересек экран Франклина и пропал вдали.
— Чертова штука, не взорвалась! — крикнул он. — Давай еще одну!
— Есть дать еще одну. Надеюсь, эта сработает, у меня всего пять штук осталось.
Но и вторая наркотическая бомба не взорвалась. Франклин вообще не увидел ее, зато он отметил про себя, что Перси, вместо того чтобы притихнуть, с каждой секундой становится все бодрее. Восемь коротких щупалец (коротких рядом с ловчей парой, достигающей почти ста футов) непрерывно переплетались. Как там у Мелвилла? «Извивались, будто анаконды». Нет, это сравнение, пожалуй, не подходит. Скорее кальмар сейчас напоминает скрягу, этакого подводного Шейлока, который алчно потирает руки, созерцая свои сокровища. Так или иначе, на душе как-то нехорошо от зрелища этих щупалец толщиной около фута, которые шевелятся в двух ярдах от тебя…
— Попробуй следующую, — сказал он Дону. — Если мы его не усмирим, он уйдет от нас.
Франклин облегченно вздохнул — через экран поплыли сверкающие осколки разбитого стекла. Они были бы невидимы в воде, если бы на них не падали лучи его ультрафиолетовых прожекторов. Впрочем, Франклину сейчас было не до того, чтобы размышлять над этим явлением; его занимало лишь то, что Перси перестал разжигать в себе злобу и присмирел.
— Ну что там? — донесся сверху жалобный голос доктора Робертса.
— Это ваше чертово зелье… Две бомбы вхолостую. У меня осталось только четыре. При таком проценте отказов, дай бог, чтобы хоть одна сработала.
— Не понимаю, в чем дело. Мы проверяли механизм в лаборатории, он действовал отлично.
— А вы испытывали его при давлении сто атмосфер?
— Гм… нет. Разве это необходимо?
Возглас, который вырвался у Дона, выразил все, что он думал о биологах, возомнивших себя инженерами. Пять минут всплытие продолжалось при полном молчании. Наконец доктор Роберте, заметно смущенный, снова подал голос:
— Ну, если нельзя положиться на бомбы, пожалуй, стоит прибавить ход. Он очнется минут через тридцать.
— Идет. Я удваиваю скорость. Только бы хомут не соскользнул.
Двадцать минут прошло спокойно, а затем начались осложнения.
— Он опять оживает, — доложил Франклин. — Наверно, скорость повлияла.
— Я этого боялся, — ответил доктор Роберте. — Терпите сколько можно, потом пускайте бомбу. Вряд ли все четыре подведут.
В ту же секунду кто-то еще включился в их сеть.
— Говорит капитан. Наблюдатель заметил кашалотов, дальность две мили. Похоже, идут к нам, проверьте-ка, у нас нет горизонтального локатора.
Франклин включил дальнобойный индикатор и тотчас поймал приметные эхо-сигналы.
— Ничего страшного, — сказал он. — Если подойдут слишком близко, мы их отпугнем.
Переведя взгляд на экран телевизора, он обнаружил, что Перси резвится вовсю.
— Давай бомбу! — крикнул он Дону. — И моли Бога, чтобы не отказала.
— Сегодня я не бьюсь об заклад, — ответил Дон. — Ну как?
— Пустышка. Следующую!
— Осталось три. Пошла.
— Я ее даже не заметил, не сработала.
— Осталось две… А теперь одна.
— Опять холостой. Как нам быть, доктор? Рисковать последней? Боюсь, еще немного — и Перси вырвется.
— У нас нет другого выхода. — Голос доктора Робертса выдавал его тревогу. — Давайте, Дон.
— Есть! — торжествующе крикнул Франклин. — Нокаут! Как вы думаете, надолго?
— От силы двадцать минут, так что вы всплывайте, не мешкайте. Мы как раз над вами. Но не забывайте, что я вам говорил: не меньше десяти минут на последние двести футов. Столько усилий потрачено, не хватало, чтобы все дело испортила баротравма.
— Эй, постойте, — вступил Дон. — Я с этих кашалотов глаз не спускаю. Они прибавили ходу и идут прямо на нас. Должно быть, заметили Перси или маяк, который мы в него воткнули.
— Ну и что? — отозвался Франклин. — Мы их отгоним нашими… н-да!
— Вот именно, Уолт, ты позабыл: мы не на дозорных лодках. У нас нет сирен. А гул двигателей на кашалота не действует.
Все верно. Хотя лет пятьдесят назад, когда китов чуть не истребили, шума двигателей было бы вполне достаточно. Но с той поры в мире китов сменилось больше десятка поколений; нынешние кашалоты не шарахались от подводных лодок, тем более когда их манил лакомый кусок. В самом деле, Перси сейчас за себя не постоит, как бы кальмара не съели прежде, чем они упрячут его в клетку!
— Мне кажется, мы успеем, — сказал Франклин, озабоченно прикидывая скорость кашалотов.
Никто не мог предусмотреть такой помехи; и ведь во время подводных операций всегда так, непременно на корягу напорешься…
— Пойду побыстрее к отметке двести футов, — снова заговорил Дон. — Там выждем сколько можно — и к доку. Что скажете, доктор?
— Больше ничего не остается. Только не забывайте, эти киты, когда надо, развивают пятнадцать узлов.