Он позволил себе на какое-то время забыть о своей миссии и даже вздрогнул, когда настала пора вернуться к действительности.
— Как поживает навесная батарея? — осведомился Кингсли. — По расчету, она иссякнет через двадцать минут…
Морган бросил взгляд на приборную панель.
— Мощность упала до девяноста пяти процентов. А скорость, представь себе, возросла. Было двести «щелчков», стало двести десять…
— Все правильно. «Паучок» почуял, что уменьшилась сила тяжести, — на твоей высоте она составляет девять десятых земной…
Одна десятая — такая потеря веса была, разумеется, незаметной, к тому же он был привязан к сиденью ремнями и одет в легкий, но отнюдь не невесомый скафандр. И все же Морган ощущал какую-то необычную бодрость: уж не от избытка ли кислорода?
Но нет, поступление кислорода в пределах нормы. Надо полагать, это просто возбуждение, вызванное величественным зрелищем. Впрочем, зрелище подходило к концу, сполохи суживались, отступали на север и на юг, к своим приполярным владениям. И еще, быть может, сказывалось чувство определенного удовлетворения — задача, недавно казавшаяся невыполнимой, решалась успешно…
Объяснение представлялось достаточно логичным, но не исчерпывающим. Откуда взялось это чувство радостной, почти счастливой уверенности в себе? Уоррен Кингсли, любитель подводного плавания, рассказывал, что испытывает нечто подобное, когда отдается во власть морской стихии. Морган никогда не разделял восторгов помощника, но, наверное, туг что-то есть… Казалось, все треволнения и заботы остались там, на планете, укрытой за ажурными хитросплетениями северного сияния…
Звезды, отступившие было под натиском таинственного гостя с полюсов, вернулись на свои привычные места. Морган вновь направил зеркало в зенит; он не надеялся на немедленную удачу, а все-таки — что, если башня уже видна? Но видны были, и то благодаря последним слабым отблескам сияния, лишь несколько метров узкой ленты, по которой стремительно и плавно бежал «паучок». На этой ленточке сейчас в буквальном смысле слова висели его собственная жизнь и семь других жизней. Скорость не ощущалась — поверхность ленты была предельно ровной, и никакая фантазия не помогала поверить, что металл несется под колесами капсулы со скоростью более двухсот километров в час. И тут, словно эта цифра дала мыслям новый толчок, память внезапно вернула Моргана в детство, и он понял причину своего приподнятого настроения.
Траур по погибшему змею продолжался недолго — Вэн просто перешел к новым, более сложным моделям. А потом, как раз перед тем ответственным моментом, когда для него наступила эра конструкторских наборов и прежнее увлечение было заброшено навсегда, он целую неделю забавлялся с игрушечными парашютами. Моргану нравилось считать, что он додумался до этой идеи самостоятельно, но не исключено, что он где-нибудь о ней услышал или прочитал. А всего вернее, что каждое поколение мальчишек открывало ее для себя заново — дело-то было очень несложное.
Сперва надо было выстругать щепочку длиной не более пяти сантиметров и приладить к ней парочку канцелярских скрепок. Потом надеть скрепки на бечевку змея, чтобы аппаратик легко скользил по ней вверх и вниз. Потом соорудить парашют из рисовой бумаги, размером не больше носового платка, и на шелковых нитках привесить к нему груз — кусочек картона. Наконец, прикрепить картон к щепочке резинкой — не слишком туго — и готово!
Дуновение ветерка — и парашют взмывал по бечевке вверх до самого змея. Теперь оставалось рвануть за бечевку, и резинка тут же освобождала грузик. Парашют уплывал в небо, а стартовое устройство — щепочка со скрепками — под собственным весом возвращалось к конструктору готовым к следующему запуску.
С какой завистью следил он за своими бумажными гонцами, когда ветер подхватывал их и уносил в морскую даль! Правда, большинство из них падало в воду, не пролетев и километра, но случалось, что парашютики храбро набирали высоту, пока не исчезали из виду. Ему хотелось думать, что самые удачливые посланцы достигнут зачарованных островов Океании; он неизменно писал на картонных квадратиках свое имя и адрес, но никто ни разу не удостоил его ответом.
Воспоминания, казалось бы давно позабытые, вызвали невольную улыбку. И все же именно они поставили все на свои места: мечты детства далеко превзойдены свершениями взрослых лет. Он заслужил право на удовлетворенность.
— Подходишь к высоте триста восемьдесят, — предупредил Уоррен Кингли. — Как мощность?
— Начинает падать. Восемьдесят пять процентов расчетной — батарея понемногу садится.
— Если ее хватит еще на двадцать километров, то считай, что свое дело она сделала. Как самочувствие?
Морган чуть было не ответил, что никогда еще не чувствовал себя лучше, но врожденная осторожность поборола искушение.
— Все в порядке. Если бы мы могли гарантировать такие впечатления всем нашим будущим пассажирам, то были бы растерзаны толпой желающих.
— Аможет, таки случится, — рассмеялся Кингсли. — Попросим Службу муссонов разбросать бочку-другую электронов, следуя заданной программе. Не совсем обычное задание, но они проявили себя прекрасными импровизаторами, не так ли?
Морган хмыкнул, однако отвечать не стал. Глаза его были прикованы к приборам — мощность батареи и скорость подъема ощутимо падали. Впрочем, особых оснований для беспокойства не было: «паучок» пробежал 385 километров из намеченных четырехсот, а навесная батарея все еще подавала признаки жизни.
На высоте 390 километров Морган принялся последовательно снижать скорость. «Паучок» полз вверх все медленнее и медленнее, затем, окончательно потеряв ход, замер; он чуть-чуть не дотянул до отметки 405 километров.
— Сбрасываю батарею, — доложил Морган, — Эй, кто там внизу, поберегись!..
Они с Кингсли немало поломали себе головы, размышляя, как бы спасти навесную батарею, тяжелую и дорогостоящую, но у них просто не было времени на конструирование тормозной системы, которая позволила бы ей соскользнуть по ленте не разбившись, подобно тому как щепочка со скрепками соскальзывала вниз по бечевке. Достать парашют, конечно, не составляло труда, но кто мог поручиться, что купол и стропы не зацепятся за ленту? К счастью, расчетная точка падения лежала в десяти километрах к западу от Шри Канды, в непроходимых джунглях. Животный мир Тапробана пусть позаботится о себе сам, а выяснение отношений с департаментом охраны природы отложим на потом.
Морган повернул ключ в замке предохранительного устройства, а затем нажатием красной кнопки послал импульс к детонаторам; «паучок» содрогнулся от взрыва. Инженер включил питание от внутреннего аккумулятора и, бережно освободив тормоза, вновь включил двигатели.
Капсула снова пошла вверх. Однако первый же взгляд на приборы убедил Моргана, что в его хозяйстве что-то неладно. «Паучок» должен был снова набрать скорость более двухсот «щелчков», а в действительности не делал и сотни, даже на полных оборотах. Морган поставил диагноз мгновенно, без прикидок и вычислений: цифры на приборах были достаточно красноречивы. Чуть не плача от досады, он вызвал пост управления.