– Дорогая миссис Броадхед, – сказал он, – если вы не хотели придавать мне чувство юмора, не нужно было включать его в программу. Простите, если я поставил вас в затруднительное положение.
– Выполняй инструкции! – сказала Эсси в некотором замешательстве.
– Хорошо. То, что вы видели, – объяснил он, отворачиваясь от Эсси и адресуясь теперь ко всей группе, – по моему мнению, есть первый известный случай операции, проводимой хичи в реальном времени. Парусник был похищен. Обратите внимание на этот небольшой корабль. – Он небрежно взмахнул рукой, и изображение на экране начало увеличиваться. Увеличение больше, чем позволяла разрешающая способность оптических приборов корабля, поэтому качество неважное, голубая сфера стала туманной и неровной.
Но за ней что-то было.
Что-то медленно заходило за эту сферу. В тот момент, когда оно должно было исчезнуть, Альберт остановил изображение, и мы увидели туманный объект в форме рыбы, маленький, плохоразличимый.
– Корабль хичи, – сказал Альберт. – Во всяком случае, у меня нет других объяснений.
Джейни Джи-ксинг словно подавилась.
– Вы уверены?
– Нет, конечно, не уверен, – ответил Альберт. – Пока это всего лишь теория. Никогда не следует говорить «да» теории, мисс Джи-ксинг, потому что неизбежно появится лучшая теория, и той, что до сих пор казалась лучшей, придется сказать «нет». Но моя теория такова: хичи решили похитить парусник.
Теперь представьте себе картину. Хичи! Настоящие, как утверждает наша самая умная информационная программа. Я так или иначе искал хичи две трети столетия, стремился их найти и в то же время боялся этого. Но когда это случилось, я прежде всего подумал не о хичи, а о нашей информационной системе. Я спросил:
– Альберт, почему ты действуешь тек странно?
Он вежливо посмотрел на меня, постукивая черенком трубки о зубы.
– В каком смысле «странно», Робин?
– Черт возьми, не увиливай! То, как ты действуешь! Разве ты не знаешь... – я постарался выразиться деликатнее, – разве ты не знаешь, что ты только компьютерная программа?
Он печально улыбнулся.
– Мне не нужно напоминать об этом, Робин. Я не реален, в этом смысле? Но та реальность, в которую вы погружены, меня не заботит.
– Альберт! – воскликнул я, но он поднял руку, чтобы заставить меня замолчать.
– Позвольте мне сказать вот что. Для меня реальность, я знаю, просто большое количество одновременных импульсов в эвристических построениях. Все равно что смена изображений на экране. А для вас, Робин? Разве реальность для органического разума так уж отлична? Неужели это просто химические реакции, происходящие в килограмме жирной материи, у которой нет ни глаз, ни ушей, ни сексуальных органов? Все, что знает эта материя, она знает в пересказе, знает то, что ей сообщила какая-то воспринимающая система. Каждое чувство приходит к ней по проводам-нервам. Неужели между нами такое отличие, Робин?
– Альберт!
Он покачал головой.
– Ах, – сказал он горько, – я знаю. Вы мне не поверите, потому что среди вас мой создатель. Но разве вы сами не обманываетесь? Разве я не заслуживаю такой же оценки и терпимости? Я был очень большим человеком, Робин. Меня высоко ценили влиятельные люди. Короли! Королевы! Великие ученые, и какие же хорошие люди они были! На мой семидесятый день рождения мне устроили прием – Робертсон и Вигнер, Курт Гедель, Раби, Оппенгеймер... – И он вытер слезу... и здесь Эсси больше не позволила ему продолжать.
Она встала.
– Мои друзья и муж, – сказала она, – очевидно, произошло какое-то нарушение функций. Прошу прощения за это. Я должна проверить все схемы.
– Это не твоя вина, Эсси, – сказал я как можно более мягко. Но она не восприняла это мягко. Посмотрела на меня так, как не смотрела с тех далеких дней, когда я впервые начал ухаживать за ней и рассказывал о том, какие шутки привык разыгрывать со своей психоаналитической программой Зигфридом фон Психоаналитиком.
– Робин, – холодно сказала она, – ты слишком много говоришь об ошибках и вине. Обсудим это позже. Прошу прощения, гости, но я на некоторое время должна занять свой кабинет. Альберт! Немедленно начнем устранение дефектов.
Один из недостатков богатства и известности в том, что слишком многие приглашают вас к себе. И все ожидают, что вы ответите им тем же. Прием гостей – не из моих сильных сторон. Эсси, с другой стороны, это любит, и за много лет мы выработали свой способ обращения с гостями. Очень просто. Я держусь с ними, пока мне это нравится – иногда несколько часов, иногда пять минут. Потом я исчезаю в своем кабинете и предоставляю гостей Эсси. Особенно я люблю это делать, когда между гостями возникает напряжение. Получается прекрасно – для меня.
Но иногда эта система не срабатывает, и тут я попадаюсь. Сейчас наступил как раз такой момент. Я не мог оставить гостей на Эсси, потому что Эсси занята. Я не хотел оставлять их одних, потому что мы и так надолго их оставляли. А напряжения здесь было в избытке. И вот я пытаюсь вспомнить, как нужно быть вежливым, когда некуда отступать.
– Не хотите ли выпить? – жизнерадостно спросил я. – Что-нибудь съесть? Можно посмотреть хорошие программы, если Эсси не отключила все схемы, чтобы разобраться с Альбертом...
Джейни Джи-ксинг прервала меня вопросом:
– Куда мы направляемся, мистер Броадхед?
– Ну, – сказал я, улыбаясь, – весело; радушный хозяин; старается развлечь гостей, даже если они задают вопросы, ответа на который вы не знаете, потому что на уме у вас множество гораздо более важных проблем. – Ну, вероятно, вопрос в том, куда бы вы хотели направиться. Я хочу сказать, что теперь нет смысла гнаться за парусником.
– Да, – согласилась Джи-ксинг.
– Тогда, вероятно, вам решать. Не думаю, чтобы вы хотели оставаться в тюрьме... – напомнить им, что в конце концов я их выручил.
– Да, – снова сказала Джи-ксинг.
– Тогда назад на Землю? Мы можем высадить вас у любой петли. Или на Вратах, если хотите. Или... Оди, ты ведь родом с Венеры? Не хочешь туда вернуться?
Уолтерс сказал: «Нет». И замолчал. Я подумал, что нехорошо со стороны гостей давать только односложные ответы, когда я стараюсь быть радушным.
Выручила меня Долли Уолтерс. Она подняла правую руку, и на пальце у нее была кукла, та самая, что представляла хичи.
– Беда в том, мистер Броадхед, – сказала она сладким змеиным голосом, не разжимая губ, – что всем нам некуда деваться.
Поскольку, очевидно, так оно и было, никто не нашел что сказать. Потом Оди встал.
– Я бы выпил, Броадхед, – поворчал он. – Долли? Джейни?
Очевидно, это была лучшая идея за последнее время. Мы все согласились, как гости, слишком рано пришедшие на вечеринку и нашедшие, чем заняться, чтобы не было слишком очевидно, что они ничем не занимаются.