— Понятно. И этот тип решил, что мы и есть убийцы? — предположил Стэн.
Соль словно бы подавилась — эквивалент человеческого смеха, но тут же вежливо смокла.
— Вовсе нет. Позвольте закончить пояснения.
Стэн покорно попросил ее продолжить объяснения; так она и поступила. Эти три исследователя-хичи летали в поисках следов Убийц по всей галактике, но успеха не добились. Стэн не совсем понял, о каких «следах» говорила Соль. Насколько он сумел понять, корабль хичи пытался отыскать в ненаселенных районах галактики нечто вроде запаха, оставленного Убийцами. Она использовала слово, буквально означающее «запах». Стэн на это возразил.
— В космосе невозможно уловить запах, — покачал он головой. — Неважно. Продолжай как хочешь.
Исследователи не обнаружили добычу и тогда использовали другой метод. Они привели свой корабль туда, где хичи перед Уходом оставили много своих кораблей. Это был астероид на орбите у маленькой желтой звезды…
— Боже! — воскликнул Стэн, а Эстрелла прошептала:
— Врата. Ты говоришь о Вратах.
Соль согласно энергично подвигала челюстью.
— Да, он говорил об этом месте. Провел там четыре года. — И тут она испытала значительные трудности, пытаясь объяснить, что делал хичи все это время. Его занятие имело отношение к кораблям на Вратах. Он анализировал отчеты о полетах один за другим, надеясь, что какой-то из этих кораблей столкнулся с Убийцами в суматошные дни перед тем, как хичи скрылись в Ядре. Этим он занимался четыре года.
— И все это время он был один, — серьезно продолжала Соль. — Да, его окружали сотни, даже тысячи людей, но он был совершенно один.
— Минутку, — сказал Стэн. — Ведь время от времени прилетали другие хичи.
— Сейчас не очень часто. А тогда еще реже. Лишь несколько. Да и те ненадолго.
Вмешалась Эстрелла:
— Но он не был один. Ведь их было трое.
— Разве я не сказала? Тогда — уже нет. Достигающий… он все это время проверял отчеты о полетах. А пока он оставался на астероиде, остальные двое улетели, с другой целью. И поэтому… — Она замялась, как будто не хотела продолжать. Потом все-таки продолжила: — Только он, понимаете? И много-много вас. Под конец он уже не выносил вида человека. Но у него не было выбора. Приходилось работать. Теперь ему предстоит отдых и реабилитация в Сверкающих Слюдяных горах на Лесистой планете у Теплого Старого солнца номер Двадцать Четыре — той самой, куда я пригласила вас.
Стэн и Эстрелла несколько минут обдумывали ее слова. Вопрос задала Эстрелла.
— А что за отдых и реабилитация?
— Это трудно объяснить. Отдых. Наряду с… — Она в отчаянии помахала запястьями. — На вашем языке нет подходящих слов. Может, нет и понятий. — Она выглядела расстроенной. — Самое печальное, что мы, в сущности, не знаем, что делать. Нам хотелось бы избавить его от ненависти к вам. Вы называете такое состояние…
Она замолчала. За нее закончил Стэн.
— Ты имеешь в виду сумасшествие?
— Вероятно, да, — неохотно согласилась Соль. — Недостаток интеллекта, ведущий к необычным и пагубным поступкам. Но хичи это не свойственно. Поэтому мы и не знаем, как его лечить.
— Совсем не свойственно? — недоверчиво переспросила Эстрелла.
— Совсем, — уверенно ответила Соль. — Мы по своей природе к этому не склонны.
Эстрелла по-прежнему сомневалась, но спросила:
— И что же вы будете с ним делать?
Мышцы под кожей лица Соль взволнованно зашевелились.
— Поселим его в определенном месте в Сверкающих Слюдяных горах на Лесистой планете у Теплого Старого солнца номер Двадцать Четыре. Это место предназначено для лечения болезней. Например, там живут старики, приближающиеся к смерти. Понимаете, такие, которые больше не могут правильно контролировать функции своего тела. — Но чем старательнее она пыталась объяснить назначение этой больницы, санатория или чего бы то ни было, тем хуже у нее получалось. — Это место предназначено для… — снова начала она и надолго смолкла, прежде чем опять продолжить. — Там личность превращают в Сохраненного Предка. Но не эту личность. — Новая долгая пауза. — Допустим, кто-то надел не принадлежащую ему одежду. Надел без разрешения. Нужно принять меры. Чтобы он больше так не делал. Понимаете? — Но Стэн и Эстрелла не понимали. Наконец Соль помахала запястьями, сдаваясь. — Это место для него не совсем подходит, — заключила она. — Но другого у нас нет.
I
Меня зовут Джель-Клара Мойнлин, и, вероятно, больше никаких представлений не требуется. Если же требуется, то вы просто невнимательны: я очень часто фигурирую в новостях.
Когда мы пересекли волновой фронт Крабовидной сверхновой, мы находились в половине дня от Земли. Само пересечение не вызвало никаких сигналов тревоги, вообще ничего. Я бы этого даже не заметила, но мозг моего корабля — Гипатия — запрограммирован так, что замечает то, чего не замечаю я, если считает, что мне это интересно. Поэтому Гипатия спросила, хочу ли я на это взглянуть, и я захотела.
Конечно, я уже несколько раз видела восстановленную компьютером картину взрыва этой обреченной старой звезды, но, будучи человеком из плоти и крови, я чаще предпочитаю реальное изображение. Гипатия уже включила экран хичи, но на нем виднелось только неровное серое пятно — в представлении хичи подходящее изображение катастрофы. Гипатия понимает это изображение, но я не могу его понять, поэтому ради меня она сменила фазу.
Я увидела звездное поле, точно такое же, как все другие звездные поля. Пришлось спросить:
— Какая из них?
Она ответила:
— Ты пока не можешь ее видеть. Нет достаточного увеличения. Но смотри внимательно. Подожди немного. Еще немного. Вот.
Она могла и не говорить этого. Я увидела сама. Неожиданно вспыхнула огненная точка, она становилась все ярче и ярче, пока не затмила все остальные звезды на экране. Мне даже пришлось зажмуриться.
— Все происходит очень быстро, — сказала я.
— Ну, на самом деле не так быстро, Клара. Наша векторная скорость относительно этой звезды гораздо выше скорости света, так что мы видим ускоренное развитие событий. К тому же мы пересекаем волновой фронт, поэтому видим все в обратном порядке. Скоро все исчезнет.
Мгновение спустя так и произошло. Точно так же как она стала самой яркой из звезд, эта звезда померкла. И снова стала простой звездой, такой обыкновенной, что я не могла бы ее узнать. Планеты, о которых мне рассказывали, еще не обожжены, их население, если оно было, еще не уничтожено.
— Ну хорошо, — сказала я. Зрелище не произвело на меня особого впечатления, но я не хотела, чтобы Гипатия знала об этом. — Выключи экран, и вернемся к работе.
Гипатия фыркнула. Она встроила в себя весь спектр поведения человека. Это была исключительно ее идея, я ее на это не программировала. Она мрачно заявила: