— Отпусти уздечку, не держи коня этой дамы! — сказал Седрик подходя. — Клянусь ясным солнцем, если бы ты не был пленником, я бы пригвоздил тебя к земле моим дротиком. Но будь уверен, Морис де Браси, что ты ещё ответишь мне за своё участие в этом гнусном деле.
— Пленному угрожать легко, — сказал де Браси. — Впрочем, какой же вежливости можно ждать от сакса!
Он отступил на два шага и пропустил Ровену вперёд.
Перед отъездом Седрик горячо благодарил Чёрного Рыцаря и приглашал его с собой в Ротервуд.
— Я знаю, — говорил он, — что у вас, странствующих рыцарей, всё счастье — на острие копья. Вас не прельщают ни богатства, ни земли. Но удача в войне переменчива, подчас захочется тихого угла и тому, кто всю жизнь воевал да странствовал. Ты себе заработал такой приют в Ротервуде, благородный рыцарь. Седрик так богат, что легко может поправить твоё состояние, и всё, что имеет, он с радостью предлагает тебе. Поэтому приезжай в Ротервуд и будь там не гостем, а сыном или братом.
— Я и то разбогател от знакомства с Седриком, — отвечал рыцарь. — Он научил меня ценить саксонскую добродетель. Я приеду в Ротервуд, честный Сакс, скоро приеду, но в настоящее время неотложные и важные дела мешают мне воспользоваться твоим приглашением. А может случиться, что, приехав, я потребую такой награды, которая подвергнет испытанию даже твою щедрость.
— Заранее на всё согласен, — молвил Седрик, с готовностью хлопнув ладонью по протянутой ему руке в железной перчатке. — Бери что хочешь, хотя бы половину всего, что я имею.
— Ну, смотри не расточай своих обещаний с такой лёгкостью, — сказал Рыцарь Висячего Замка. — Впрочем, я всё же надеюсь получить желаемую награду. А пока прощай!
— Я должен предупредить тебя, — прибавил Сакс, — что, пока будут продолжаться похороны благородного Ательстана, я буду жить в его замке, Конингсбурге. Залы замка будут всё время открыты для всякого, кто пожелает участвовать в погребальной тризне. Я говорю от имени благородной Эдит, матери покойного Ательстана: двери этого замка всегда будут открыты для того, кто так храбро, хотя и безуспешно, потрудился ради избавления Ательстана от норманских оков и от норманского меча.
— Да, да, — молвил Вамба, занявший своё обычное место возле хозяина, — там будет превеликое кормление. Жалко, что благородному Ательстану нельзя покушать на своих собственных похоронах. Но, — прибавил шут с серьёзным видом, подняв глаза к небу, — он, вероятно, теперь ужинает в раю, и, без сомнения, с аппетитом.
— Не болтай и поезжай вперёд! — сказал Седрик. Воспоминания об услуге, недавно оказанной Вамбой, смягчили его гнев, вызванный неуместной шуткой дурака.
Ровена грациозно помахала рукой, посылая прощальное приветствие Чёрному Рыцарю. Сакс пожелал ему удачи, и они отправились в путь по широкой лесной дороге.
Едва они отъехали, как из чащи показалась другая процессия и, обогнув опушку леса, направилась вслед за Седриком, Ровеной и их свитой. То были монахи соседнего монастыря, привлечённые известием, что Седрик сулит богатые пожертвования на «помин души». Они сопровождали носилки с телом Ательстана и пели псалмы, пока вассалы покойного печально и медленно несли его на плечах в замок Конингсбург. Там его должны были схоронить в усыпальнице рода Хенгиста, от которого Ательстан вёл свою длинную родословную. Молва о его кончине привлекла сюда многих его вассалов, и они в печали следовали за носилками. Разбойники снова встали, оказывая этим уважение смерти, как перед тем красоте. Тихое пение и мерное шествие монахов напоминали им о тех ратных товарищах, которые пали накануне, во время сражения. Но подобные воспоминания недолго держатся в умах людей, проводящих жизнь среди опасностей и смелых нападений: не успели замереть вдали последние отголоски похоронных песнопений, как разбойники снова занялись дележом добычи.
— Доблестный рыцарь, — сказал Локсли Чёрному Рыцарю, — без вашего мужества и могучей руки нас неминуемо постигла бы неудача, а потому не угодно ли вам выбрать из этой кучи добра то, что вам понравится, на память о заветном дубе?
— Принимаю ваше предложение так же искренне, как вы его сделали, — отвечал рыцарь, — и прошу вас отдать в моё распоряжение сэра Мориса де Браси.
— Он и так твой, — сказал Локсли, — и это для него большое счастье. Иначе висеть бы ему на самом высоком суку этого дерева, а вокруг мы повесили бы его вольных дружинников, каких удалось бы изловить. Но он твой пленник, и потому я его не трону, даже если бы он перед этим убил моего отца.
— Де Браси, — сказал Чёрный Рыцарь, — ты свободен! Ступай! Тот, кто взял тебя в плен, гнушается мстить за прошлое. Но впредь будь осторожен, берегись, как бы не постигла тебя худшая участь. Говорю тебе, Морис де Браси, берегись!
Де Браси молча низко поклонился, и когда повернулся, чтобы уйти, все иомены разразились проклятиями и насмешками. Гордый рыцарь остановился, повернулся к ним лицом, скрестил руки, выпрямился во весь рост и воскликнул:
— Молчать, собаки! Теперь залаяли, а когда травили оленя, так не решались подойти! Де Браси презирает ваше осуждение и не ищет ваших похвал. Убирайтесь назад в свои логова и трущобы, подлые грабители. Молчать, когда благородные рыцари говорят вблизи ваших лисьих нор!
Если бы предводитель иоменов не поспешил вмешаться, эта неуместная выходка могла бы навлечь на Мориса де Браси целую тучу стрел. Между тем де Браси схватил за повод одного из осёдланных коней, выведенных из конюшен барона Фрон де Бефа и составлявших едва ли не самую ценную часть награбленной добычи, мигом вскочил на него и ускакал в лес.
Когда сумятица, вызванная этим происшествием, несколько улеглась, предводитель разбойников снял со своей шеи богатый рог и перевязь, недавно доставшиеся ему на состязании стрелков близ Ашби.
— Благородный рыцарь, — сказал он Чёрному Рыцарю, — если не побрезгаете принять в подарок охотничий рог, побывавший в употреблении у английского иомена, прошу вас носить его в память о доблестных ваших подвигах. А если есть у вас на уме какая-нибудь затея и если, как нередко случается с храбрыми рыцарями, понадобится вам дружеская помощь в лесах между Трентом и Тисом, вы только протрубите в этот рог вот так: «Уо-хо-хо-о!» — и очень может быть, что тотчас явится вам подмога.
Тут он несколько раз кряду протрубил сигнал, пока рыцарь не запомнил его.
— Большое спасибо за подарок, отважный иомен! — сказал рыцарь. — Лучших помощников, чем ты и твои товарищи, я и искать не стану, как бы круто мне ни пришлось.
Он взял рог и, в свою очередь, затрубил тот же сигнал так, что по всему лесу пошли отголоски.
— Славно ты трубишь, очень чисто у тебя выходит, — сказал иомен. — Провалиться мне на этом месте, коли ты не такой же знатный охотник, как знатный воин. Бьюсь об заклад, что ты на своём веку пострелял довольно дичи. Друзья, хорошенько запомните этот призыв: он будет сигналом Рыцаря Висячего Замка. Всякого, кто его услышит и не поспешит на помощь, я велю гнать из нашего отряда тетивой от его собственного лука.