Шестеро бойцов отряда еще оставались в живых и бежали к нему. Один из них запнулся, и камень, возможно из пращи, расколол ему череп. Пятеро оставшихся продолжали двигаться к скалам. Когда двое бежали, трое других прикрывали огнем, а потом они сменялись.
Но выстрелов больше не было, копий — тоже.
Гуднайт выжидал, но ничего не происходило.
Потом, не обращая внимания на ужас и ненависть в глазах остальных, он приказал им вернуться назад.
Он надеялся, что серые не залегли там.
Они не залегли.
Серые получили то, за чем пришли, — все оружие и снаряжение врагов.
Плюс рацию Гуднайта.
— Любая станция «Космос-Риска», слушайте меня, — сказала Рисс в микрофон. — Повторяю снова: любая станция «Космос-Риска», это Ромео-Индия-Сьерра-Сьерра.
Она ждала, вся потная от волнения. Рядом сидел скорчившись Чик-чирик, ужасно гордый тем, что добытый им в бою тотем может говорить с огненными птицами.
— Ромео-Индия-Сьерра-Сьерра, это «Космос-Риск» Главный, — узнала Рисс голос Грока. — Прошу сообщить, на каком этаже в Тримальчио находится базовая станция.
Рисс начала лихорадочно вспоминать.
— Это Ромео, — сказала она. — На сорок третьем. Повторяю: четыре-три.
— Это Главный. Где ты, Мичел?
— Я должна говорить быстро. У этой проклятой рации, которую я забрала у плохих ребят, есть настройка, поэтому я работаю на частоте для чрезвычайных ситуаций.
— Это Главный. Постарайся обозначить свое местонахождение. Хотя бы приблизительно.
— Я была вынуждена нарастить антенну, чтобы вести передачи из этого ущелья. База примерно посередине ущелья, спрятана под скалой. От меня приблизительно на один-ноль вверх и вправо на девять.
— Очень плохой прием. Поняли, что на один-ноль вверх, но не расслышали вторую координату. Повтори снова. Повтори…
Рисс выключила рацию, услышав рев приближающихся ракет. Она схватила Чик-чирика, который протестующе заверещал, и повалила на землю. Ракеты взорвались близко, посыпались сверху мелкие камни, в которые превратилась укрывавшая Рисс и Чик-чирика скала.
Рисс поднялась, увидела, что рация расколота посередине, подхватила Чик-чирика и со всех ног бросилась бежать. А за ее спиной раздались новые взрывы.
— Будь оно все проклято, — ругалась она, невзирая на протесты Чик-чирика, — и будь проклята я, сентиментальная дура, и ты, тяжеленный олух. Надо было прятать рацию, а не свою задницу. Теперь никто не позаботится о моем спасении, кроме меня самой.
— Ну, и что мы имеем? — спросил Бальдур.
— Во-первых, наша Мичел еще жива, — сказал Грок. — Во-вторых, нам известно, что база спрятана в какой-то скале. Плохо только, что мы не засекли, откуда вела передачу Рисс. Только приблизительное направление. Если я правильно понимаю, ущелий там хватает. И я никак не могу определить вторую координату базы, которая нам нужна.
— Да, не густо, — сказал Бальдур. — Но, по крайней мере, Рисс жива. И от Гуднайта никаких вестей. У меня подозрение, что он палец о палец не ударил, чтобы присоединиться к Маргатроиду.
— И я так думаю, — сказал Грок. — А то бы кто-нибудь попытался подбросить нам бомбу или еще какую-нибудь гадкую штуковину.
— Проблемы, кругом проблемы, — вздохнул Бальдур, барабаня пальцами по приборной доске. — Ладно. Установи связь со всеми кораблями «Космос-Риска» и прикажи им собраться здесь, на Глейсе. Пока оставим в покое астероиды, и тут дел хватает. Грок, установи автослежение за чрезвычайными частотами, в случае чего пусть корабли немедленно вылетают. Может, когда окажутся в атмосфере планеты, им легче будет выйти на связь. Надо, чтобы постоянно велось патрулирование в том районе, откуда велась передача. Думаю, нет необходимости инструктировать пилотов насчет повышенной осторожности после того, что приключилось с Динсмором. Жаль, что у меня нет там, на планете, еще нескольких наших людей, чтобы они помогли Рисс.
— Поступили сообщения с астероидов, и не только, — сказала Кинг, сидевшая у пульта связи рядом с главным пультом управления «Бупи-бупи-дупи». — Рег Гуднайт сегодня три раза пытался с тобой связаться.
— А у меня для него ничего нет, — снова вздохнул Бальдур. — Но я не могу бесконечно игнорировать. — Кинг назвала ему номер, и он набрал нужные цифры.
Экран осветился, и на нем появилось свеженькое, как на распечатке принтера, лицо Рега Гуднайта.
— О! Это вы, мистер Бальдур. Наконец-то я к вам прорвался. Я готовлю доклад о состоянии дел для моего руководства, а так как вы ничего не сообщали в последние три недели, хотел бы знать, как идут дела.
— Продолжаем вести операции прикрытия, — сказал Бальдур. — Наши охранные команды успешно работают на астероидах. Напишите, что за прошедший период нападений на шахтеров не было.
— Вы заботитесь о секретности своей работы надлежащим образом?
— По, открытым каналам никакая важная информация не передается, — сказал Бальдур. — Даже с первичным шифрованием.
— Могу я хотя бы узнать, почему вы на Глейсе, а не на Мфире?
— Боюсь, ответ будет столь же уклончив. Хотя, может, вы сами сюда прибудете?
— У меня нет для этого времени, — сказал Гуднайт. — Не могу сказать, что я в восторге от вашей работы, Бальдур. Я не солдат, но знаю, что в обороне войну не выиграть.
— Это правда, — согласился Бальдур.
— Не хочу вам чем-либо угрожать или делать какие-то замечания, — сказал Гуднайт, — но если в ближайшее время не будет никаких реальных результатов, боюсь, нам придется пересмотреть наш договор. — Он вежливо улыбнулся и отключился.
— Спасибо, — сказал Грок. — Это все, что мне было нужно.
— Ну, Мичел, — сказала Кинг, — взорви там что-нибудь и устрой нам хорошие новости.
Бальдур кивнул:
— Как принято говорить в таких случаях, детишки выросли из коротких штанишек.
На скалах собралось больше сотни троллей.
Если бы это был рыцарский роман, подумала Рисс, этот большой сбор всех местных обитателей происходил бы при свете факелов, с танцами, с криками восторга. А не с боевиками Маргатроида, барражирующими в воздухе, и не со шныряющими вокруг патрулями, снаряженными детекторами инфракрасного излучения и приборами ночного видения.
Вместо романтической ночи сбор проходил около полудня, когда в лесу было жарко, живность дремала, и часовые могли легко услышать за несколько сотен метров приближающихся врагов.
Мичел, которая все еще не освоила язык троллей, кроме двух-трех самых необходимых слов, собиралась произнести самую важную в своей жизни речь.
В тишине, только жестами.