Джанела поняла мое настроение и, увидев глубоко затаившуюся печаль в моих глазах, сразу же обратилась к сути дела.
— Дело не в ошибочном толковании этих мифов, мой господин, — сказала она. — Просто, как это часто случается, старые мифы со временем сильно изменяются. И как исследователь я по сравнению с вами имела некоторые преимущества. Я установила, что существует две разновидности этих мифов. Новейшая разновидность появилась вскоре после открытия вами Ирайи и стала наиболее популярной. Как вы знаете, Ирайя и вообще весь Вакаан возникли на руинах более древнего государства, основанного старейшинами…
Я кивнул. Серый Плащ искал ответы на загадки природы в книгах, оставшихся как раз от того таинственного народа.
— Более древние мифы пошли с эпохи Тьмы. Когда — как сейчас учат школьников — и были уничтожены старейшины.
Я тоже в детстве упивался мифами о золотых людях, некогда, как утверждалось, правивших землей. По сравнению с теми мудрыми людьми мы, нынешние, были просто дикарями, как утверждали эти легенды. В распоряжении золотых людей были все знания, все искусства, все, что делает жизнь достойной своего названия. Но тысячу лет назад или более случилось грандиозное несчастье, и старейшины исчезли, оставив нам лишь руины, посещая которые мы чувствовали себя недостойными наших предков.
— Я нашла подлинные факты в тех старых мифах, — продолжала Джанела, — изучая историю происхождения моего собственного народа. Вначале мы были кочевниками, изгнанными с родных земель теперь уже забытыми врагами. Когда мы наткнулись на руины старейшин и их сокровищницу знаний, наше будущее процветание уже было гарантировано. Нам и самим приходилось слышать легенды о Далеких Королевствах, и мы решили, что Вакаан как раз и есть то самое место. Затем уже народы в других краях начали думать, что мы и есть тот самый мифический народ, и мы, преследуя собственные интересы, поддерживали такие слухи. Это заставляло потенциальных врагов страшиться нас и позволяло нашим правителям ограждать нас от дурного влияния, и — уж если говорить начистоту — это давало нам ощущение собственного превосходства над остальными.
С этой чертой народа Ирайи я был знаком. Первое, что я в них заметил, — слабый интерес к происходящему вне их страны и уверенность, что остальные народы живут в варварстве и невежестве. Так что даже один из моих товарищей по путешествию, сержант Мэйн, сказал: «Люди Ирайи так высоко задирают нос, что туда попадает вода, когда идет дождь».
— И вскоре я заметила вашу ошибку, — сказала Джанела. — В самых старых легендах утверждалось, что населенные живыми людьми, а не лежащие в руинах сказочные земли лежат совсем по другую сторону Восточного моря. И в тех легендах они назывались Королевствами Ночи. Как только я это выяснила, й взялась за те истории, где упоминалось именно это место. Где бы я ни путешествовала, я повсюду искала именно эти истории. В пыльных томах, хранилищах знаний кудесников и даже в лагерях кочевников, где легенды передаются из уст в уста на протяжении бесчисленного количества поколений. И все эти мифы совпадали в одном: старейшинам была навязана война с немыслимо могущественным и жестоким врагом. Оставшиеся в живых отступили за Восточное море, где они и ждут возможности вернуться.
Она похлопала по своей сумке.
— В одном из этих лагерей я и обнаружила танцующую фигурку, — сказала она. — Колдунья, у которой я ее купила, рассказала, что фигурка попала к ним в племя давно, еще в те времена, когда они совершили налет на последний караван, идущий с товарами из Королевств Ночи.
— Должно быть, это действительно было очень давно, — сказал я. — Уж мне ли не знать все эти торговые истории, но только я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь рискнул пуститься вплавь по этим водам.
— А я однажды пыталась, — сказала Джанела. — Но меня перехватила береговая охрана. Если бы не наши фамильные связи, то меня бы казнили после того, как мой корабль взяли на абордаж.
Я был поражен — и не только ее мужеством и целеустремленностью, но и тем, что жителям Далеких Королевств было запрещено совершать путешествия на восток. Хотя Вакаан и получил свое название в честь верховного бога старейшин, любой вакаанец становился весьма нервным, когда речь заходила о древних народах. Этого без причины не бывает. Все дело было в невыгодности сравнения вакаанцев с прежними могущественными обитателями их земли.
Тем не менее вакаанцы по-своему почитали старейшин. Например, близ Ирайи возвышалась гора, на вершине которой всегда дули западные ветры. У древних она считалась священной, на ней остались руины алтаря старейшин. Когда умирал великий вакаанский маг, его тело на погребальном костре превращалось в пепел и западный ветер уносил его прах на восток, за Восточное море, где, говорят, обитают боги. Именно там совершил я погребальную церемонию над Яношем. — А вы знаете, — вдруг спросил я, — что Янош и свет считал физической субстанцией? И что луч искривляется, уходя за горизонт?
На первый взгляд мой вопрос не имел ничего общего с предметом нашей беседы. Но Джанела мгновенно поняла, что к чему.
— Да, — сказала она. — Именно это и захватило мое воображение, когда я читала последние строки вашей книги. Там вы описали видение — Кулак Богов. Но это было не видение. Оптический фокус — искривление луча света — показал вам эти горы.
Едва сдерживая волнение, она принялась рыться в своей объемистой сумке. Оттуда она достала изрядно потрепанную карту и разложила ее между нами. Я склонился и увидел берег Вакаана, а дальше — Восточное море. За морем была обозначена береговая линия, а за ней — горы, реки и пустыни. А дальше, в глубине суши — дальше, чем хотелось бы, — я увидел набросок горного кряжа в виде кулака. Он был назван «Видение Антеро».
— Я стала составлять эту карту, — сказала Джанела, — как только приступила к своим расследованиям. На нее я наносила все, что узнала из мифов о Королевствах Ночи. — Она смущенно улыбнулась. — По карте видно, сколько раз я принимала басни за истину.
Я рассмеялся вместе с ней. Во многих местах по карте погулял ластик.
Затем я сказал:
— Откуда начнем?
У Джанелы даже перехватило дыхание.
— Вы решились! — восторженно воскликнула она.
— Да, — сказал я, скрывая собственное волнение. — Я еду с тобой.
Глаза Джанелы засияли победным блеском. Но, беря пример с меня, она сохраняла спокойствие. Тонкий палец уткнулся в карту.
— Вот отсюда, — сказала она. — Плацдарм нашей атаки — здесь, в самой Ирайе!
Дабы скрепить нашу сделку, я послал за крепким спиртным. Как только слуга нам налил, Джанела сказала:
— Я должна задать вопрос, даже под страхом того, что он может ослабить вашу решимость. Прошу вас сказать мне, мой господин, какой именно аргумент заставил вас принять решение в мою пользу?
И я ответил:
— О, их много. Может быть, дело в том умении убеждать, которое ты унаследовала от своей прабабушки?