Я поднял ее, а затем и старика за руки.
— Я уже сказал, что мы с вами равны, мы такие же путешественники. Я не порабощаю людей, у меня нет рабов. Все мы — свободные люди.
Вся четверка с недоумением вытаращилась на нас. Словно я заявил, что все мы — пустынные демоны.
— Вы не порабощаете людей? — смог выговорить молодой человек. — Но как же вы живете? За счет чего?
— За счет собственного труда, собственных рук, — сказал я. — Любой работающий на меня получает плату золотом или серебром. Ведь ни один раб не работает так хорошо, как человек свободный, да и сам хозяин рабов не может себя считать свободным человеком, коли терпит такое положение вещей.
На мгновение я устыдился, вспомнив, как в далеком прошлом вся Орисса жила за счет рабского труда, да и сам я лишь с помощью Яноша Серого Плаща смог зажечь факел свободы. И теперь, произнося эту речь, чувствовал себя напыщенным ханжой.
Старик был озадачен. Но до молодого человека кое-что дошло.
— Меня зовут Зив, — сказал он. — Вот это наш капитан, Дью. Но если мы теперь не ваши рабы, то кто же мы?
— Люди, которым мне посчастливилось помочь, вольны идти своим путем, — сказал я. — И я попросил бы вас только об одном — поделиться с нами знаниями об этих краях, через которые нам предстоит пройти.
Бормоча что-то бессвязное от радости, трое из этих четверых принялись нас обнимать. Я надеялся, что объятие Саиб окажется чуть дольше и крепче, но, видимо, будучи самой молодой, она сильнее выражала чувства и потому была более порывиста.
После этого оба наших отряда встали лагерем неподалеку друг от друга и мы продолжили общение. Я выяснил, что Дью был офицером, отправленным Сьюяном привезти домой его дочь, Зив оказался братом Саиб, а старая Танис была гувернанткой Саиб со дня рождения той, не разлучавшаяся с воспитанницей и в Такие. Я немного удивился их нравам, задумался над тем, что же делала Танис, пока Саиб прекрасно проводила время в том борделе.
Мы засыпали их вопросами и узнали очень много, но все же недостаточно. Степь, по которой мы шли, населяла дюжина вечно враждующих кочевых племен, самым могущественным из которых было племя рез вейн. Так заявил Зив, а я с ним, естественно, согласился. Они занимались торговлей с другими обитателями этих земель, главным образом оружием и ювелирными изделиями, а жили все-таки в основном разведением овец и охотой. Никто в этих краях не считал земли, где кочевал, своей собственностью. Таково было веление богов. Никто из степняков не имел права нуждаться в большем, нежели стада овец и лошадей, которые дарованы богами. Тот же, кто пожелал бы устроить здесь земледельческую ферму, совершил бы тем самым ужасное святотатство, не говоря уж об основании деревень или городов.
Я спросил у Саиб, найдут ли они шатры ее отца, который мог откочевать в любое место, и она удивленно ответила, что они знают, где расположены шатры, и идут прямо туда. Позже Джанела сказала, что, видимо, шаман племени высылает домашнее заклинание, а может быть, у них века выработали такой инстинкт ориентировки, необходимый для выживания.
Меня же в основном интересовали Королевства Ночи — Тирения. Люди рез вейн даже не слышали таких названий. Правда, они сказали, что боги, которым они поклоняются, живут в восточных горах, и указали на затянутые облаками вершины, к которым мы направлялись. Рассказали они и о том, что в дне пути на юг находится дорога, идущая на восток прямо, как копье, и построенная этими богами. Кочевники никогда не пользовались этой дорогой. Джанела спросила почему, и Зив объяснил, что не дело — приближаться к богам или к тому, что те сделали. Лучше обожествлять и то и другое издали.
— Так, стало быть, — сказала Джанела, — никто из вашего народа никогда не видел богов?
— Конечно, нет. Только наши шаманы, но они говорят, что это зрелище настолько ужасающее, что и говорить о нем страшно.
Стало ясно, что обитающие в Тирении старейшины держались замкнуто и не управляли этими племенами непосредственно. Возможно, только с помощью магии.
Я спросил у Зива, не будет ли возражать Сьюян против нашего путешествия по этим землям, и он сказал, что вряд ли. Разумеется, добавил он торопливо, он не уполномочен говорить от лица такого могущественного монарха, как Сьюян, но поскольку мы оказали ему такую услугу, как спасение дочери от этой свиньи Исмида, то, разумеется, нас ждет щедрая награда.
И Дью и Зив выглядели весьма встревоженными, не зная, как отреагирует Сьюян на то, что они чуть было не позволили похитить, а может быть, и убить, его дочь. И если Сьюян был таким же монархом кочевников, как и виденные мною ранее, то шансы у этих двоих отметить свой следующий день рождения были весьма невелики. Впрочем, это была не наша забота.
Нам предложили взять товары на выбор. Мы ограничились лишь сухофруктами, некоторыми сушеными деликатесами и необычными по вкусу специями, которые, по мнению Маха, должны были разнообразить наше меню.
Мы помогли караванщикам согнать лошадей, собрать грузы и приготовиться к дальнейшей дороге. В караванном деле я имел огромный опыт и потому терпеть не мог, когда лошадей навьючивали кое-как, плохо затягивая веревки, отчего и бедные животные натирали спины и бока, и товар мог развалиться от тряски.
Пока я увлеченно занимался этим, послышались пронзительные крики. Я увидел спорящих Саиб и Танис. Спор закончился таким решительным доводом, как пощечина, отпущенная пожилой женщине.
Я вспомнил Диосе, мою первую любовь. В первой попытке отыскать Далекие Королевства мы спасли ее, юную кочевницу, от рабства. Во время путешествия она стала моей любовницей, а по возвращении в Ориссу — женой. Естественно, между нею и этой юной принцессой, направляющейся сейчас ко мне, было мало общего, разве что сила духа.
Когда она подошла, выражение ее лица смягчилось и она даже улыбнулась. Походка стала более соблазнительной, и я заметил, что она переоделась, дабы выгодно просматривались все ее округлости.
— Господин Антеро, — обратилась она. — Вы равный нам, а работаете своими руками. Никогда не слыхала о подобных вещах.
— Я же не король, не монарх, — вздохнул я, поскучнев. — Я лишь торговец, владелец караванов.
— Держу пари, — сказала она, — что караванов у вас множество, а шатры ваши не объедешь и за несколько дней, хотя я думаю, что сами вы живете в одном из этих холодных, безликих каменных домов, какие стоят и в Такие. Я понимаю, что у вас есть много жен, но это не имеет значения.
Она подошла ближе, положила свою руку на мою и так наклонилась, что я увидел ее груди и набухшие от желания розовые соски. Дыхание ее отдавало сладким запахом кардамона и еще какой-то пряностью.
— Знаешь, — сказала она хриплым чувственным голосом, — когда я поняла, что стала твоей рабыней, меня охватил трепет.
— Вот как?
— И я сомневаюсь, что отец найдет мне в мужья такого же красавца, как ты, такого же великого воина.