Карло откинул голову, втянул воздух сквозь сжатые зубы и прошипел:
— Piero, andiamo! Tu, Tommasso, rimani.
Томмазо занял свое место в плетеном кресле рядом с дверью.
— Ситуация под контролем, Мейсон, — сказала Марго в видеокамеру.
— Я хочу, чтобы его нос доставили в дом, — заявил Мейсон. — Скажи Карло.
Экран погас. Вывоз Мейсона из комнаты был предприятием весьма трудным как для самого Мейсона, так и для окружающих. Он требовал подключения аппарата искусственного дыхания к новому силовому блоку переменного тока, а всех трубок и проводов — к контейнерам, смонтированным на передвижной кровати.
Марго взглянула доктору Лектеру в лицо.
Поврежденный глаз у него заплыл, а с двух сторон на брови, там, где ее коснулись электроды, чернели пятна обуглившейся кожи.
Доктор Лектер открыл здоровый глаз, на своей щеке он все еще ощущал прикосновение холодного мраморного тела Венеры.
— Мне нравится ваша мазь. Она несет с собой аромат лимона и прохладу, — сказал доктор. — Благодарю вас за визит, Марго.
— Именно так вы выразились, когда воспитательница в первый раз привела меня к вам. В то время они впервые открывали дело Мейсона.
— Неужели я это говорил?
Только что вернувшись из Дворца памяти, где перечитал текст своих бесед с Марго, он знал, что девушка точно воспроизвела его слова.
— Да. Я плакала. Я приходила в ужас от того, что мне придется рассказать все о Мейсоне и о себе. Я также очень боялась присесть. Но вы тогда не предложили мне сесть. Ведь вы знали, что мне наложили швы. Разве не так? Мы с вами прогуливались в саду. Помните, что вы мне сказали?
— Ты виновата в том, что случилось…
— …не больше, чем если бы тебя в попку укусила бешеная собака, сказали вы. Мне тогда сразу стало легче. Другие сеансы тоже помогли. Но оценить все это я смогла лишь значительно позже.
— Что еще я вам говорил?
— Вы сказали, что вы даже более странный человек, чем я, и в том, чтобы быть странным, нет ничего плохого.
— Если вы напряжетесь, то вспомните все, что я вам говорил. Помните, как…
— Прошу вас, не умоляйте меня ни о чем. — Слова эти вырвались у нее помимо воли. Она вовсе не собиралась произносить ничего подобного.
Доктор Лектер слегка шевельнулся, и веревки заскрипели. Томмазо поднялся с кресла и подошел, чтобы проверить узлы.
— Attenzione alla bocca, signorina. Опасайтесь его рта. Марго не поняла, что имел в виду Томмазо — рот доктора в буквальном смысле или его слова.
— Марго, с того времени, когда я вас лечил, прошло очень много лет, но мне хотелось бы потолковать с вами о вашей болезни наедине, — сказал доктор Лектер, обратив свой действующий глаз на Томмазо.
— Томмазо, — произнесла Марго после недолгого раздумья, — не могли бы вы оставить нас вдвоем ненадолго.
— Прошу прощения, синьорина, не могу. Но я могу выйти, оставив дверь открытой. Я буду следить за доктором Лектером издали.
— Марго, я никогда не позволю себе поставить вас в неловкое положение, умоляя о чем-то. Но мне было бы очень интересно понять, почему вы делаете это. Не могли бы вы мне сказать? Неужели после стольких лет борьбы с ним вы начали «принимать шоколад из его рук», как любит выражаться ваш братец? Не стоит делать вид, что вы желаете отомстить мне за его лицо.
Марго ему все рассказала. О Джуди, о том, как ей хочется иметь ребенка. На это потребовалось не более трех минут. Марго была изумлена тем, с какой легкостью ей удалось изложить в сжатом виде все свои проблемы.
В амбар через его открытый конец ворвался звук, похожий на визг или на крик. Карло, стоя рядом с изгородью, возился со своим магнитофоном. Записанными на пленку воплями ужаса и боли своих давно убитых или выкупленных жертв он призывал свиней с их лесного пастбища.
Если доктор Лектер и слышал крики, то он ничем этого не показал.
— Марго, неужели вы верите, что Мейсон сдержит слово и даст вам обещанное? Вы сейчас умоляете Мейсона. Разве он прислушался к вашим мольбам в то время, когда терзал вас? Это то же самое, что принять из его рук шоколад и предоставить ему полную свободу действий. Но шоколада не будет. Он заставит Джуди жевать сыр. А она к сыру непривычна.
Марго ничего не ответила, но лицо ее напряглось.
— Вам известно, что произойдет, если вы, вместо того чтобы умолять Мейсона, используете электрический щуп для воздействия на его простату? Карло оставил щуп на верстаке. Взгляните.
Марго повернулась, чтобы уйти.
— Послушайте, — прошипел доктор, — Мейсон вам откажет. Вы знаете, что вам придется убить его, и знаете это более двадцати лет. Вы знаете это с тех пор, когда он заставлял вас кусать подушку, чтобы не кричать.
— Неужели вы хотите убедить меня, что печетесь о моих интересах? Ни за что не поверю.
— Конечно, не ради вас. Но поверьте хотя бы в то, что никогда в будущем я не стану отрицать, что это убийство — дело моих рук. Если вы его убьете, то терапевтический эффект для вас будет очень сильным. Помните, что я советовал вам в то время, когда вы были ребенком?
— Подожди до тех пор, когда сможешь сделать это безнаказанно, сказали вы. В ваших словах я тогда нашла некоторое утешение.
— Если оценивать мои слова с профессиональной точки зрения, то я должен был рекомендовать вам, тогда еще ребенку, своего рода слабительное. Теперь же вы выросли. А что касается меня, то совершенно не важно, сколько мне приписывается убийств. Одним больше, одним меньше… Какая разница? Вы же знаете, что вам, так или иначе, придется его убить. А когда вы это сделаете, то ищейки пустятся по следу денег. След неизбежно приведет их к вам и к ребенку. Марго, я — единственный, кого можно будет подозревать в преступлении. Других возможностей у вас не будет. Кого станут подозревать, если я умру раньше Мейсона? Вы сможете покончить с ним в любое удобное для вас время, а я, узнав об этом, напишу вам письмо, в котором сообщу, с каким удовольствием убивал вашего братца.
— Нет, доктор Лектер. Мне очень жаль, но уже слишком поздно что-либо менять. — Она посмотрела на него своими светло-голубыми глазами мясника и добавила:
— Я могу сделать все, что надо, и спать без всяких угрызений совести. Впрочем, вы это знаете.
— Да, знаю. Мне всегда нравилась эта ваша черта. Вы гораздо интереснее, вы.., способны на большее, чем ваш брат.
— Простите меня, доктор Лектер. За все, что заслуживает вашего прощения.
Марго направилась к выходу, но, прежде чем она дошла до двери, доктор Лектер спросил:
— Марго, когда у Джуди наступит очередная овуляция?
— Что? — переспросила она и тут же ответила:
— Дня через два, наверное.