— На плите есть кофе, — сказала Лисбет.
Микаэль заглянул через ее плечо:
— Этот документ защищен паролем.
Она повернула голову и подняла на него глаза:
— На то, чтобы загрузить из Интернета программу, которая взламывает пароли «Ворда», требуется тридцать секунд.
— Нам придется поговорить о том, где граница между твоим и моим, — произнес Микаэль и ушел в душ.
Когда он оттуда вышел, Лисбет уже закрыла его компьютер и вернула на место в кабинет. Ее ноутбук был включен. Микаэль почти не сомневался в том, что она уже перенесла содержимое его компьютера в свой собственный.
Лисбет Саландер была информационным наркоманом с предельно расплывчатым представлением о морали и этике.
Едва Микаэль уселся завтракать, как в наружную дверь постучали, и он пошел открывать. У стоявшего на пороге Мартина Вангера был мрачный вид, и Микаэль на секунду подумал, что тот пришел с известием о смерти Хенрика.
— Нет, Хенрик чувствует себя так же, как вчера, — заверил тот. — У меня совсем другое дело. Можно мне на минутку зайти?
Микаэль впустил его и представил своему «ассистенту-исследователю» Лисбет Саландер. Та взглянула на промышленника одним глазом, быстро кивнула и снова уткнулась в компьютер. Мартин Вангер автоматически поздоровался, но казался настолько рассеянным, что, похоже, вообще не обратил на нее внимания. Микаэль налил ему кофе и пригласил сесть.
— В чем дело?
— Вы выписываете «Хедестадс-курирен»?
— Нет. Я иногда читаю газету в «Кафе Сусанны».
— Значит, сегодняшний номер вы еще не читали.
— Судя по вашему тону, мне бы следовало его прочесть.
Мартин Вангер положил на стол перед Микаэлем свежий номер «Хедестадс-курирен». Микаэлю там, для затравки, уделили два столбца на первой странице, с продолжением на четвертой. Он посмотрел на заголовок.
Здесь скрывается осужденный за клевету журналист
К тексту прилагалась фотография, снятая телеобъективом с церковного холма по другую сторону моста, изображавшая Микаэля выходящим из дверей домика.
Репортер Конни Турссон неплохо поработал, составляя пасквиль на Микаэля. В статье кратко излагалось дело Веннерстрёма и подчеркивалось, что Микаэль с позором бежал из «Миллениума» и только что отбыл наказание в тюрьме. Текст завершался ожидаемым утверждением, что Микаэль отказался давать интервью «Хедестадс-курирен». Тон статьи явно давал понять жителям Хедестада: среди них разгуливает Стокгольмец с Чудовищно Темной Репутацией. Ни к одному слову нельзя было придраться, чтобы подать в суд за клевету; однако Микаэль был изображен как весьма подозрительная личность, и на образ его автор не пожалел черной краски. Статья по виду и содержанию напоминала те, в которых описываются политические террористы. «Миллениум» подавался как «агитационный журнал», мало заслуживающий доверия, а книгу Микаэля об экономической журналистике автор охарактеризовал как собрание противоречивых утверждений об уважаемых журналистах.
— Микаэль… мне не хватает слов, чтобы выразить мои чувства по поводу этой статьи. Она отвратительна.
— Это заказная работа, — спокойно сказал Микаэль, испытующе глядя на Мартина Вангера.
— Надеюсь, вы понимаете, что я не имею к этому ни малейшего отношения. Я чуть кофе не подавился, когда это увидел.
— Кто за этим стоит?
— Я сделал утром несколько звонков. Конни Турссон у них кого-то замещает на лето. Но статью он написал по заданию Биргера.
— Я не думал, что Биргер имеет влияние на редакцию — он ведь как-никак муниципальный советник и политик.
— Формально он никакого влияния не имеет. Но главным редактором газеты является Гуннар Карлман, сын Ингрид Вангер, — это ветвь Юхана Вангера. Биргера с Гуннаром связывает многолетняя дружба.
— Тогда понятно.
— Турссона незамедлительно уволят.
— Сколько ему лет?
— Честно говоря, не знаю. Я с ним никогда не встречался.
— Не увольняйте его. Он мне звонил, и, судя по голосу, это молодой и неопытный репортер.
— Такие вещи просто нельзя оставлять без последствий.
— Если хотите знать мое мнение, то ситуация, когда главный редактор газеты, принадлежащей семье Вангер, нападает на журнал, совладельцем и членом правления которого является Хенрик Вангер, представляется несколько абсурдной. Получается, что главный редактор Карлман нападает на вас с Хенриком.
Мартин Вангер подумал над словами Микаэля, но медленно покачал головой:
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Однако я должен возлагать ответственность на действительного виновника. Карлман является совладельцем концерна и ведет против меня вечную войну, но этот случай гораздо больше похож на месть Биргера за то, что вы его осадили в коридоре больницы. Вы у него как бельмо на глазу.
— Я знаю. Поэтому-то и думаю, что Турссон особо не виноват. Молоденькому временному сотруднику чрезвычайно трудно сказать «нет», когда главный редактор велит ему писать определенным образом.
— Я могу потребовать, чтобы вам завтра принесли официальные извинения на первой странице.
— Не стоит. Это приведет к затяжной борьбе, которая только еще больше осложнит ситуацию.
— Значит, вы считаете, что мне не следует что-либо предпринимать?
— Это бессмысленно. Карлман будет оказывать сопротивление, и вас могут изобразить негодяем, который, будучи владельцем газеты, пытается незаконно влиять на свободу слова и формирование общественного мнения.
— Простите, Микаэль, но я с вами не согласен. У меня ведь тоже есть право формировать мнение. Я считаю, что от этой статьи дурно пахнет, и намерен открыто заявить о своей позиции. Я ведь как-никак замещаю Хенрика в правлении «Миллениума» и в этой роли не могу допустить, чтобы подобные нападки на наш журнал оставались без ответа.
— Хорошо.
— Я потребую опубликования моих комментариев и выставлю Карлмана идиотом. Пусть пеняет на себя.
— Что ж, вы имеете право поступать согласно собственным убеждениям.
— Для меня также важно убедить вас в том, что я не имею никакого отношения к этому позорному выпаду.
— Я вам верю, — сказал Микаэль.
— Кроме того, я не хочу сейчас касаться этой темы, но статья лишь подчеркивает актуальность того, что мы уже вскользь обсуждали. Вам необходимо вернуться в редакцию «Миллениума», чтобы мы могли выступать единым фронтом. Пока вас там нет, вся эта трепотня будет продолжаться. Я верю в «Миллениум» и убежден, что вместе мы в силах выиграть это сражение.