Лисбет Саландер уделила пристальное внимание его бывшей жене Елене. Та была родом из Польши, но всю жизнь прожила в Швеции. Работала в реабилитационном центре и, похоже, удачно повторно вышла замуж за коллегу Бьюрмана. Зацепиться не за что. Брак с Бьюрманом продолжался четырнадцать лет, и развод прошел бесконфликтно.
Адвокат Бьюрман регулярно работал с молодежью, не ладившей с правосудием. До того как стать опекуном Лисбет Саландер, он был наставником четырех молодых людей. Во всех этих случаях речь шла о малолетках, и по достижении ими совершеннолетия решение суда освобождало его от этой роли. Один из его бывших подопечных по-прежнему пользовался услугами Бьюрмана как адвоката, так что и здесь, похоже, никаких конфликтов не просматривалось. Если использование подзащитных и вошло у Бьюрмана в привычку, то он это хорошо скрывал, и сколько Лисбет ни копала, ей так и не удалось обнаружить никаких признаков чего-либо противозаконного. Все четверо благополучно устроили свою жизнь, имели бойфрендов или, соответственно, герлфрендов, работу, жилье и кредитные карточки.
Она позвонила каждому из четырех клиентов, представившись социальным работником, занимающимся изучением того, как дети, ранее имевшие наставника, организуют свою жизнь по сравнению с другими детьми. При этом она заверила, что гарантируется полная анонимность. Она составила анкету из десяти вопросов, которые и задавала по телефону. Несколько вопросов было сформулировано так, что клиентам приходилось рассказывать о пользе наставничества, — имей они что-то против Бьюрмана, это бы обязательно всплыло. Но никто не сказал о нем ничего плохого.
Закончив обследование, Лисбет Саландер собрала всю документацию в бумажный пакет из супермаркета и выставила его в прихожую к двадцати другим мешкам с газетами. Внешне адвокат Бьюрман оказался безупречен. В его прошлом не было вообще ничего такого, что Лисбет Саландер смогла бы использовать в качестве рычага. Она твердо знала, что он ничтожество и мерзавец, но не нашла ни одного факта, который помог бы ей это доказать.
Пришла пора искать другие варианты. Когда она проанализировала все, осталась одна возможность, казавшаяся все более и более привлекательной или, по крайней мере, вполне осуществимой. Проще всего было бы, если бы Бьюрман попросту исчез из ее жизни. Внезапный инфаркт положил бы конец этой проблеме. Загвоздка заключалась лишь в том, что у омерзительных пятидесятипятилетних мужиков инфаркты по заказу не делаются.
Но тут ведь можно принять меры.
Микаэль Блумквист продолжал свою связь с Сесилией Вангер с величайшей осмотрительностью. Сесилия поставила три условия: она не хотела, чтобы кто-нибудь знал об их встречах, ему следовало приходить только по ее звонку, когда она бывала в настроении, и ночевать он был должен у себя.
Ее страсть поражала и озадачивала Микаэля. Когда они сталкивались в «Кафе Сусанны», она держалась дружелюбно, но прохладно и соблюдала дистанцию. У себя же в спальне она просто безумствовала.
Микаэлю, в общем-то, не хотелось копаться в ее личной жизни, но его ведь наняли именно для того, чтобы копаться в личной жизни всего семейства Вангер. Ощущения у него были неоднозначные, но вместе с тем он испытывал любопытство. Однажды он спросил у Хенрика Вангера, за кем Сесилия была замужем и что у них произошло. Свой вопрос он задал, когда выяснял прошлое Александра, Биргера и других членов семьи, находившихся на острове в день исчезновения Харриет.
— Сесилия? Не думаю, чтобы она имела к Харриет какое-нибудь отношение.
— Расскажите о ее прошлом.
— Она вернулась сюда после учебы и стала работать учительницей. Познакомилась с мужчиной по имени Джерри Карлссон, который, к сожалению, работал в концерне «Вангер». Они поженились. Я думал, что брак был счастливым, по крайней мере, поначалу. Однако через пару лет я стал замечать, что все далеко не так безоблачно. Он ее избивал. Обычная история — он ее бил, а она терпела и защищала его. Под конец он переусердствовал, и она попала в больницу с тяжелыми травмами. Я поговорил с ней и предложил помощь. Она переехала сюда, на остров, и с тех пор отказывается встречаться с мужем. Я позаботился о том, чтобы его уволили.
— Но она ведь так и не развелась с ним.
— Не знаю, почему она не развелась официально. Но поскольку она так и не собралась снова выйти замуж, это, вероятно, не имело значения.
— А этот Джерри Карлссон, он имел какое-то отношение к…
— …к Харриет? Нет, в шестьдесят шестом году он в Хедестаде не жил и в концерне еще не работал.
— Понятно.
— Микаэль, Сесилию я люблю. С ней не всегда легко, но она одна из самых хороших людей в нашем семействе.
Целую неделю Лисбет Саландер с бюрократической скрупулезностью планировала устранение адвоката Нильса Бьюрмана. Она взвешивала — и отбрасывала — разные методы до тех пор, пока не отобрала несколько вполне реальных сценариев. Никаких необдуманных действий. Первой ее мыслью было попытаться организовать несчастный случай, но вскоре она додумалась до того, что это с таким же успехом может быть и откровенное убийство.
Требовалось выполнить лишь одно условие. Адвокат Бьюрман должен умереть таким образом, чтобы его смерть никак нельзя было связать с ней самой. То, что ей придется фигурировать в предстоящем полицейском расследовании, она считала более или менее неизбежным: когда будут изучать деятельность Бьюрмана, ее имя рано или поздно всплывет. Однако она была лишь одним из целого моря его нынешних и прежних клиентов и встречалась с ним всего несколько раз, и если только сам Бьюрман не записал у себя в ежедневнике, что принудил ее делать ему минет — а это казалось ей маловероятным, — то мотив убивать его у нее отсутствовал. Не должно быть ни малейших доказательств, что его смерть как-то связана с клиентами; имеются бывшие подруги, родственники, случайные знакомые, коллеги и прочие. Случается даже то, что принято называть хулиганским нападением, когда преступник и жертва друг друга вообще не знают.
Если о ней зайдет речь, то выяснится, что она всего лишь беспомощная недееспособная девушка с документами об умственной неполноценности. Значит, было бы очень хорошо, если бы Бьюрмана убили таким сложным способом, что умственно отсталую девушку никак нельзя было бы в этом заподозрить.
Стрелковое оружие она отвергла сразу. Раздобыть его не составило бы для нее большого труда, но полиция как раз очень хорошо умеет разбираться в делах, касающихся оружия, и таким образом сможет напасть на ее след.
Она подумала о ноже, который можно было бы купить в ближайшем хозяйственном магазине, но отвергла и его. Даже если она внезапно появится и вонзит нож ему в спину, нет никакой гарантии, что он умрет сразу и беззвучно или что умрет вообще. А значит, может подняться шум, который привлечет внимание, и на ее одежде может остаться кровь, грозящая стать веским доказательством ее участия.
Она даже подумывала о какой-нибудь бомбе, но это казалось чересчур сложным. Изготовить бомбу самой не проблема — в Интернете полно руководств по производству самых смертоносных орудий. Однако взрывное устройство трудно установить так, чтобы не подвергать риску невинных людей, случайно оказавшихся поблизости. Кроме того, опять-таки нет гарантии, что он действительно погибнет.