Плохо было то, что паспортная фотография — лицо с застывшим взглядом исподлобья и сжатыми в ниточку губами — подкрепляла представление о ней как об умственно отсталой, асоциальной личности и убийце, и средства массовой информации растиражировали этот образ. Зато этот снимок обладал одним важным достоинством — он имел разительное несходство с настоящей Лисбет и не давал никакой возможности узнать ее при встрече.
Она с интересом следила за поступающими данными о личности убитых. Во вторник средства массовой информации уже начали топтаться на месте и, за отсутствием драматических новостей об охоте на Лисбет Саландер, стали уделять больше внимания жертвам преступления. В одной из вечерних газет появилась большая статья, рисующая портреты убитых: Дага Свенссона, Миа Бергман и Нильса Бьюрмана. Смысл ее сводился к тому, что три достойных человека были зверски убиты по непонятной причине.
Нильс Бьюрман представал как уважаемый адвокат, активный участник общественной жизни, член Гринписа и «деятельный защитник прав молодежи». Целая полоса была посвящена близкому другу и коллеге Бьюрмана Яну Хоконссону, чья адвокатская контора находилась в одном здании с конторой Бьюрмана и который отзывался о Бьюрмане как о защитнике прав простого человека. По словам одного из служащих Опекунского совета, Бьюрман был искренне предан интересам своей подопечной Лисбет Саландер.
Впервые за этот день Лисбет усмехнулась кривой усмешкой.
Большой интерес вызывала фигура Миа Бергман, также ставшей жертвой убийцы. Ее описывали как очаровательную женщину, обладавшую блестящим умом, которая уже имела за плечами внушительный список достижений и которую впереди ожидала великолепная карьера. Цитировались высказывания ее потрясенных друзей, однокурсников и научного руководителя. Главным вопросом было: «За что?» Печатались фотографии лежащих перед домом в Энскеде цветов и зажженных свечей.
По сравнению с ней Дагу Свенссону было посвящено совсем немного места. Его описывали как проницательного и бесстрашного репортера, но главное внимание уделялось его сожительнице.
К удивлению Лисбет, только в Пасхальное воскресенье всплыло, что Даг Свенссон работал над большим репортажем для журнала «Миллениум». Еще больше она удивилась тому, что в публикациях не было ни слова о теме его работы.
Ей так и не попалось на глаза заявление Микаэля Блумквиста для газеты «Афтонбладет». Только во вторник упоминание об этом высказывании появилось в телевизионных новостях, и тут она поняла, что Микаэль Блумквист дал неверную информацию. Он заявил, что Даг Свенссон работал над репортажем на тему «Безопасность информации и защита компьютеров от незаконного проникновения».
Лисбет Саландер сдвинула брови. Она знала, что это утверждение не соответствует истине, и задумалась над тем, какую же игру ведет «Миллениум». Затем она поняла, что значило это сообщение, и во второй раз за этот день усмехнулась кривой улыбкой. Соединившись с сервером в Голландии, она дважды щелкнула мышкой по иконке с надписью «МикБлум/лэптоп». Папка под названием «Лисбет Саландер» и документ «Для Салли» лежали на самом видном месте в середине рабочего стола, и она стала читать.
Раздираемая противоречивыми чувствами, она долго сидела перед раскрытым письмом Микаэля. До сих пор она была одна против всей Швеции, и это уравнение благодаря своей простоте было доходчивым и красивым. И тут вдруг у нее появился союзник, по крайней мере — потенциальный союзник, утверждающий, что он верит в ее невиновность. И разумеется, им оказался единственный человек в Швеции, с которым она не хотела больше встречаться ни при каких условиях. Она вздохнула. Микаэль Блумквист был все тот же, он, как всегда, повел себя до чертиков наивно и добропорядочно. Лисбет Саландер утратила наивность уже в десять лет.
Не бывает совсем невиновных. Есть только различные степени ответственности.
Нильс Бьюрман умер, потому что не пожелал играть по ее правилам. Она предоставила ему надежный шанс, но он все равно нанял альфа-самца, пытаясь расправиться с ней. Так что тут уже была не ее вина.
Однако если на арену вышел Калле Блумквист, его участие не стоит недооценивать. Он может ей пригодиться.
Он был мастер разгадывать загадки и обладал феноменальным упорством, это она знала по опыту Хедестада. Вцепившись во что-нибудь, он держал это мертвой хваткой. Он был по-настоящему наивен, но мог действовать там, куда она не могла соваться, чтобы не выдать своего присутствия. Его можно было использовать, когда ей самой придется тихо и незаметно скрыться за границей — а все шло к тому.
Но к сожалению, Микаэлем Блумквистом нельзя было управлять. Требовалось, чтобы он сам хотел что-то сделать и имел для этого моральное оправдание.
Иначе говоря, он был весьма предсказуем. Немного подумав, она создала новый документ, назвав его «МикуБлуму», и написала одно-единственное слово:
Зала.
Это даст ему пищу для размышлений.
Она все еще сидела за компьютером, погруженная в размышления, как вдруг заметила, что компьютер Микаэля Блумквиста заработал. Его ответ пришел вскоре после того, как он прочел ее послание.
Лисбет, ты наказание на мою голову! Кто, черт возьми, такой Зала? Связующее звено, что ли? Если знаешь, кто убил Дага и Миа, так расскажи мне хотя бы, чтобы мы могли распутать этот проклятый клубок и не мучиться.
Микаэль.
О'кей. Пора подцепить его на крючок.
Она создала еще один документ и назвала его «Калле Блумквисту». Она знала, что он рассердится. Затем написала короткое сообщение:
Ты журналист. Вот и раскапывай!
Как она и ожидала, его ответ пришел немедленно и содержал призыв рассуждать разумно, даже взывал к ее чувству. Она усмехнулась и отключила его жесткий диск.
Но свои шпионские розыски она на этом не закончила, а переключилась на жесткий диск Арманского. Она внимательно прочитала его отчет о ней, написанный на второй день Пасхи. Из содержания отчета нельзя было понять, кому он адресован, но она решила, что Драган сотрудничает с полицией, содействуя ее поискам.
Проверка электронной почты Арманского не принесла ничего интересного. Уже собираясь отключить жесткий диск, она вдруг наткнулась на послание, адресованное начальнику технического отдела «Милтон секьюрити» — Арманский поручал ему установить камеру скрытого наблюдения в своем кабинете.
Ого!
Посмотрев дату, она увидела, что поручение было послано в конце января, спустя несколько часов после ее посещения.
Это значило, что, прежде чем нанести Арманскому следующий визит, ей придется подправить кое-что в системе автоматического наблюдения.
Вторник, 29 марта — воскресенье, 3 апреля