Адвокат Нильс Эрик Бьюрман немного поколебался. Ему была ужасно неприятна мысль о том, чтобы выдать себя с головой совершенно незнакомому человеку. Однако этого требовала необходимость. Он еще раз напомнил себе, что он не единственный человек, кому ненавистна Лисбет Саландер. Ему нужны союзники. Понизив голос, он начал объяснять, по какому делу пришел.
Пятница, 17 декабря — суббота, 18 декабря
Лисбет Саландер проснулась в семь утра, приняла душ, спустилась в холл к Фредди Мак-Бейну и спросила, найдется ли для нее свободный багги, [19] она хочет взять его на весь день. Через десять минут залог был заплачен, сиденье и зеркало заднего вида подогнаны, сделана пробная поездка и проверено наличие бензина в баке. Она пошла в бар, взяла на завтрак кофе с молоком и бутерброд с сыром, а также бутылку минеральной воды про запас. Время за едой она посвятила тому, чтобы исписать цифрами бумажную салфетку и подумать над задачкой Пьера Ферма: (х3 + y3 = z3).
Едва пробило восемь, как в баре появился доктор Форбс — свежевыбритый, одетый в темный костюм и белую рубашку с голубым галстуком. Он заказал яйцо, тост, апельсиновый сок и черный кофе. В половине девятого он встал и вышел к ожидавшему его такси.
Лисбет последовала за ним, держась на некотором расстоянии. Доктор Форбс вышел из такси напротив Морской панорамы в начале бухты Каренаж и прогулочным шагом двинулся по берегу. Она проехала мимо него, припарковалась в середине приморского бульвара и стала терпеливо ждать, когда он пройдет, чтобы тронуться следом.
К часу дня Лисбет уже вся вспотела и ноги у нее опухли. Битых четыре часа она провела, прохаживаясь по улицам Сент-Джорджеса. Темп прогулки был неспешным, но за все время они ни разу не остановились, и бесконечные крутые подъемы и спуски уже сказывались на ее мышцах. Допивая последний глоток минеральной воды, она только удивлялась энергии Форбса. Лисбет уже стала подумывать о том, не бросить ли эту затею, как вдруг дорога свернула в сторону «Черепашьего панциря». Выждав десять минут, она зашла в ресторан и устроилась на веранде. Они оказались в точности на тех же местах, что и в прошлый раз, и он точно так же пил кока-колу и смотрел вдаль на воду.
Форбс был одним из очень немногих людей на Гренаде, носивших пиджак и галстук. Лисбет отметила, что он словно бы и не замечает жары.
В три часа он расплатился и вышел из ресторана, и Лисбет пришлось прервать свои размышления. Доктор Форбс медленно брел вдоль бухты Каренаж, затем вскочил в один из мини-автобусов, идущих в сторону Гранд Анс. Лисбет подъехала к отелю «Кейс» за пять минут до того, как он вышел из автобуса. В своем номере она налила ванну и окунулась в холодную воду. Ноги ныли, а на лбу у нее пролегли глубокие морщины.
Но эту долгую прогулку Лисбет проделала ненапрасно и кое-что узнала. Каждое утро доктор Форбс выходил из отеля свежевыбритый, с портфелем под мышкой, будто на службу, — и вот он провел целый день, не делая ровно ничего, а только убивая время! Какие бы причины ни привели его на Гренаду, это явно были не переговоры о постройке новой школы, но почему-то он притворялся, будто приехал сюда с деловыми целями.
Для чего весь этот театр?
Единственным человеком, от которого он по каким-то соображениям хотел скрыть что-то связанное с этой поездкой, могла быть только его жена. Он хотел создать у нее впечатление, будто весь день занят важными делами. Но почему? Может быть, сделка провалилась, а он из гордости не хотел в этом признаться? Или он приехал на Гренаду с какой-то другой целью? Уж не дожидается ли он здесь кого-то или чего-то?
Проверяя электронную почту, Лисбет Саландер обнаружила четыре послания. Первое пришло от Чумы и было отправлено уже через час после того, как она ему написала. Зашифрованное сообщение содержало один вопрос из двух слов: «Ты жива?» Чума никогда не отличался склонностью к длинным и прочувствованным посланиям. Впрочем, как и сама Лисбет.
Два следующих были отправлены в два часа ночи. В одном тот же Чума написал, не поленившись его зашифровать, что один знакомый по Интернету, известный там под именем Бильбо и живущий в Техасе, клюнул на ее запрос. Чума приложил адрес Бильбо и PGP-ключ. Через несколько минут после письма Чумы прибыло послание от самого Бильбо. Краткое сообщение содержало только обещание в течение следующих суток прислать ей сведения о докторе Форбсе.
Четвертое послание, также от Бильбо, было отправлено уже вечером. В нем содержался зашифрованный адрес банковского счета и ftp-адрес с приложением в виде zip-файла [20] на 390 kВ. В нем Лисбет обнаружила папку, включавшую четыре jpg-изображения низкого разрешения и пять текстовых документов.
Две фотографии представляли собой портреты доктора Форбса, на одной он был заснят с женой на премьере в театре, еще на одной — в одиночку на церковной кафедре.
Первый документ представлял собой отчет Бильбо на одиннадцати страницах, второй состоял из восьмидесяти четырех страниц, скачанных из Интернета. Два оставшихся документа содержали отсканированные и обработанные при помощи программы OCR [21] газетные вырезки из местной газеты «Остин америкэн стейтсмен», а последний являлся очерком, посвященным религиозной общине доктора Форбса под названием пресвитерианская церковь Остина.
Хотя Лисбет Саландер наизусть знала Третью Книгу Моисея (в прошлом году у нее были причины изучить библейский свод уголовных законов), по истории религии в целом она обладала весьма скромными познаниями. Она смутно представляла себе разницу между иудейской, пресвитерианской и католической церковью — она знала только то, что еврейская церковь называется синагогой. В первый момент она испугалась, что придется детально вникать в теологические вопросы, но тут же подумала, что ей совершенно без разницы, к какой там церкви принадлежит доктор Форбс.
Доктору Ричарду Форбсу, иногда именуемому преподобным Ричардом Форбсом, было сорок два года. На домашней страничке церкви Остин Саут сообщалось, что у нее имеется семь постоянных служителей. Первым в списке шел преподобный Дункан Клегг, являвшийся, надо думать, ведущим богословом этой церкви. На фотографии можно было видеть крепкого мужчину с седой шевелюрой и ухоженной седой бородой.
Ричард Форбс шел в списке третьим, он отвечал за вопросы образования. После его имени стояло в кавычках название «Фонд Холи Уотер».