По Санкт-Паульсгатан она дошла пешком до Цинкенсдамма, а оттуда до своего прежнего дома на Лундагатан. Там она начала с того, что зашла в подвал и проверила в чулане свой старенький «кавасаки». Похлопав его по седлу, она поднялась по лестнице и, переступив через громадную кучу рекламных листовок, вошла в старую квартиру.
Перед тем как уехать из Швеции, она, не придумав еще, как поступить со старой квартирой, оставила распоряжение по перечислению денег на коммунальные платежи. В квартире по-прежнему оставалась вся обстановка, старательно собранная по мусорным контейнерам: надбитые чашки, два старых компьютера и куча всякой бумаги — ничего ценного.
На кухне она нашла черный мусорный мешок и потратила пять минут на то, чтобы выбрать рекламные буклеты и побросать их в него. Почты как таковой оказалось не много: главным образом банковские выписки, бланки налоговых квитанций от «Милтон секьюрити» и разного рода замаскированная реклама. Одним из преимуществ официальной недееспособности было то, что Лисбет никогда не приходилось заниматься налоговыми расчетами: такого рода официальные бумаги блистали своим отсутствием. В остальном же за год лично ей пришло только три письма.
Первое письмо прислала адвокат Грета Моландер, которая была официальным куратором матери Лисбет. В кратком послании Грета Моландер информировала Лисбет о том, что была произведена опись оставшегося после ее матери имущества и обеим дочерям, Лисбет и Камилле Саландер, причитается получить в наследство по девять тысяч триста двенадцать крон каждой. Соответствующая сумма переведена госпоже Лисбет Саландер на ее банковский счет. Просьба подтвердить получение. Лисбет засунула это письмо во внутренний карман меховой куртки.
Второе письмо пришло от дамы по фамилии Микаэльссон, заведующей эппельвикенским приютом для престарелых, и содержало любезное напоминание о том, что в приюте для Лисбет лежит коробка с оставшимися после ее матушки вещами. «Просим вас по возможности связаться с эппельвикенским приютом и сообщить, как вы намерены поступить с наследством», — говорилось там. В конце письма заведующая сообщала, что, если в течение года от Лисбет или ее сестры (адресом которой она не располагает) не поступит никаких известий, личные вещи покойной будут выброшены. Лисбет посмотрела на дату вверху письма, увидела, что оно было написано в июне, и взялась за мобильный телефон. Через две минуты она узнала, что коробка до сих пор цела и никуда не делась. Попросив извинения за то, что долго не давала о себе знать, Лисбет пообещала завтра же приехать за вещами.
Последнее письмо было от Микаэля Блумквиста. Подумав немного, она решила бросить его в мешок, не открывая.
Набрав целый ящик нужных и ненужных вещей, которые она хотела сохранить, Лисбет на такси вернулась на Мосебакке. Там она сделала макияж, надела очки и светлый парик с волосами до плеч и положила в сумочку норвежский паспорт на имя Ирене Нессер. Посмотрев на себя в зеркало, Лисбет отметила, что Ирене Нессер очень похожа на Лисбет Саландер, но в то же время это совершенно другой человек.
Наскоро закусив багетом с сыром бри и чашкой кофе с молоком в кафе «Эдем» на Гётгатан, она пошла на Рингвеген в агентство по аренде автомобилей. Там Ирене Нессер арендовала машину марки «ниссан микра». Она поехала в торговый комплекс «ИКЕА» возле гостиницы «Кунгенскурв» и провела там три часа, знакомясь с ассортиментом и помечая номера нужных товаров. Без долгих раздумий она навыбирала много всего.
Она купила два дивана с обивкой песочного цвета, пять мягких кресел, два круглых кофейных стола натуральной лакированной березы, диванный столик и несколько непарных столиков. В отделе книжных полок и шкафов она заказала два гарнитура разных шкафов и две книжные полки, тумбочку для телевизора и закрытые полки. В завершение она выбрала трехстворчатый гардероб и два маленьких комода.
Выбору кровати она уделила много времени и в конце концов остановилась на кровати «Хемнес» с матрасом и прочими принадлежностями. На всякий случай она купила еще одну кровать для гостевой комнаты. Лисбет не рассчитывала, что ей когда-нибудь придется принимать в доме гостей, но раз уж в квартире имелась гостевая комната, то отчего было не обставить и ее заодно.
Ее ванная была уже полностью оборудована, в ней имелся подвесной шкафчик, шкафчик для хранения полотенец и оставшаяся от прежнего владельца стиральная машина, поэтому для ванной она прикупила только корзину для белья.
Зато кухня еще требовала вложений. Немного поколебавшись, Лисбет выбрала кухонный стол из массивного бука со столешницей из особо прочного стекла и четыре стула веселенькой расцветки.
Ей нужна была мебель для кабинета, и она удивлялась, разглядывая разные «рабочие уголки» с хитроумными подставками для компьютеров и боковыми столиками. Наглядевшись, она покачала головой и заказала обыкновенный письменный стол, облицованный буком, с закругленными краями и входящим в комплект большим шкафом для бумаг. Стул к нему она выбирала долго и тщательно: ведь на этом стуле ей, скорее всего, придется просиживать часами, и выбрала одну из самых дорогих моделей.
В заключение она прошлась по разным отделам и набрала солидный запас простыней, наволочек, полотенец, покрывал, одеял, подушек, столовых приборов, кухонной посуды и кастрюлек, а еще разделочные доски, три больших ковра, несколько настольных ламп и большое количество канцелярских принадлежностей — папок, корзинок для бумаг, разных ящичков и тому подобного.
Закончив обход, она направилась со списком к кассе, где расплатилась карточкой, выданной компанией «Уосп энтерпрайзис», и предъявила паспорт на имя Ирене Нессер. Общая сумма чека — за сами покупки, доставку и сборку мебели — составила девяносто с лишним тысяч крон.
К себе в Сёдер Лисбет вернулась к пяти часам вечера и успела по пути заскочить в «Электронику» Аксельссона, где приобрела восемнадцатидюймовый телевизор и радиоприемник. Уже перед самым закрытием она попала в хозяйственный магазин на Хорнсгатан и раздобыла там пылесос. В «Мариахалле» она обзавелась половой тряпкой, мылом, ведром, моющими средствами, жидким мылом, зубными щетками и большим рулоном туалетной бумаги.
После этой шопинг-оргии она устала до изнеможения, но осталась очень довольной. Запихав все покупки в арендованный «ниссан микра», Лисбет без сил рухнула на стул в кафе «Ява» на Хорнсгатан. Из взятой с соседнего столика вечерней газеты она узнала, что социал-демократы по-прежнему остаются правящей партией и что за время ее отсутствия в стране вроде бы не произошло никаких крупных перемен.
Домой она пришла вечером, около восьми, под покровом тьмы выгрузила из машины все свои приобретения и перетаскала их в квартиру с табличкой «В. Кюлла». Свалив все в одну высокую кучу в прихожей, Лисбет полчаса потратила на поиски места для парковки в соседних переулках, а затем пустила воду в джакузи, в которой могли свободно поместиться по крайней мере три человека. Сперва она стала думать о Микаэле Блумквисте. До того как ей сегодня утром попалось на глаза его письмо, она не вспоминала о нем несколько месяцев. Она подумала, что сейчас он, наверное, дома, а с ним, может быть, Эрика Бергер.