— Ничего не странно, — рассердилась я. — В духов я не верю, а вот в человеческие слабости очень даже. Совершено преступление, я практически раскрыла его, остались легкие штрихи, которые поможет мне нанести Коровин.
Равиль, похоже, утратил свою невозмутимость.
— Да как Коровин поможет? — закричал он.
— Поделится полученной от меня информацией с тем, кто в ней нуждается. У меня свой метод, а у Коровина очень широкий круг знакомых. Мне это чрезвычайно подходит. Тот, кто похитил мужа моей подруги, в кратчайшие сроки узнает, что я охочусь за ним. Он занервничает и обнаружит себя, тут-то я его и поймаю с поличным. Благо, мои уникальные способности позволяют сделать это.
Равиль с интересом посмотрел на меня.
— Вы серьезно верите в свои уникальные способности? — насмешливо спросил он.
— Вы же в свои верите, чем я хуже? — Равиль задумался. Я, делая вид, что смотрю на дорогу, исподволь наблюдала за ним. Он явно нервничал, причем без видимой причины.
— Сколько? — наконец спросил он.
— Вы о чем? — прикидываясь дурочкой, изумилась я.
— Сколько вы заплатите мне за сотрудничество? Я лучше Коровина обтяпаю это дельце. Я, в отличие от него, способен говорить начистоту и никем не прикидываюсь.
— Только что вы прикидывались уникальным медиумом, — напомнила я. — Впрочем, мне все равно, вы или Коровин, лишь бы дело делалось. Будет даже лучше, если и Коровин, и вы. Завтра я приеду с башмаками покойного, после сеанса Коровина конкретно и поговорим о цене.
Равиль переполошился.
— Почему «покойного»? — не скрывая тревоги, воскликнул он.
— Потому что, имея порок сердца и клаустрофобию, трудно выжить, сидя в подвале.
— Думаете, его держат в подвале? — нервно вцепившись в руль и ерзая на сиденье, спросил Равиль.
— Не в номере же люкс.
Бедняга (какой ужас!) припадочно заржал, ну просто как конь какой-то. Как ему это не идет! Такой милый, такой утонченный юноша.
— Я сказала что-то смешное? — удивилась я. — Вообще-то это я умею, но в данный момент не старалась.
— Простите, Софья Адамовна, простите, — начал оправдываться он, — сам не знаю, что со мной приключилось. Смешинка в рот попала.
— В вашем возрасте бывает. Поживете с мое, наберете этого полный рот… Впрочем, не буду вас преждевременно расстраивать — вы можете до этого и не дожить.
Моя шутка (как ни странно) настроила Равиля на серьезный лад.
— В связи с этим делом вы уже кого-то подозреваете? — напрягаясь, спросил он.
— Конечно! — живо откликнулась я.
— Кого?
— Всех!
— Всех? — его соболиные брови взметнулись вверх. — Почему?
— Всегда всех подозреваю и редко ошибаюсь, — любезно пояснила я. Равиль захихикал:
— Как же всех? Не станете же вы подозревать и меня?
— А почему бы и нет?
К огромному своему удивлению, я вдруг обнаружила, что Равиль везет меня прямехонько к Тамарке, хотя адреса ему никто не давал.
— Вы здесь не впервые? — спросила я, когда его автомобиль затормозил у нужного подъезда.
— У Тамары Семеновны я бывал неоднократно, — с непонятной гордостью сообщил Равиль.
— Что ж, — съязвила я, выходя из машины, — очень рада за вас. Прощайте.
— Почему «прощайте»? До завтра! — Он развернул «Вольво», я посмотрела ему вслед, помахала рукой, и вдруг меня словно током прошило. Номер машины! Откуда я знаю этот номер? Недавно, совсем недавно я его видела…
Стоя у подъезда Тамарки, о ней я моментально забыла и помчалась ловить такси.
Увидев меня, Леля и обрадовалась, и испугалась.
— Все в порядке, — успокоила я ее. — Дело движется с головокружительной скоростью. Могу я пройти в кабинет твоего мужа?
— Конечно, — уже безропотно согласилась Леля и поспешила за мной.
Я же по ступеням буквально взлетела, ворвалась в кабинет, бросилась к столу Турянского, выдвинула ящик…
Скомканная бумажка лежала на месте. Я распрямила ее, отпали последние сомнения: почерком банкира на ней был записан номер автомобиля Равиля. Зачем, спрашивается, Турянский его записал? Не надеясь на память?
Я упала в кресло, в голове была каша. Леля с тревогой смотрела на меня и ждала объяснений, но что я могла объяснить?
Вытащив из ящика все скомканные бумажки и разложив их на столе, я спросила:
— Как ты думаешь, давно они здесь лежат?
— Точно знаю, что недавно, — ответила Леля. — Сашенька в воскресенье вечером работал, устал, все бросил и пошел спать. Он всегда так поступает, но на следующий день, перед тем как приступить к работе, сам наводит порядок.
— Следовательно, если бы его не похитили, он эти бумажки выбросил бы вечером в понедельник.
— Конечно.
Я тщательно разгладила бумажку с номером автомобиля Равиля, положила ее перед Лелей и спросила:
— Александр Эдуардович с Коровиным был знаком?
— Ну что ты, — всплеснула руками Леля. — Сашенька в эти глупости не верит, да и времени у него на мистику нет.
— Следовательно, и с Равилем он знаком не был, — продолжила я.
— Нет, конечно. Даже не подозревал о его существовании.
Мне и самой не верилось, что Турянский мог общаться с фокусником Равилем, самовлюбленным, глупым и нахальным молодым человеком, зарабатывающим на жизнь заурядным шарлатанством, однако номер на бумажке был, и написан он рукой Турянского. В этом не могло быть сомнений. Как он, этот номер, попал в кабинет Турянского? Ночью ему позвонил Равиль? Нет, такой вариант отпадает. Кто такой этот Равиль, чтобы самому Турянскому по ночам звонить?
— Леля, дорогая, давай вспоминать с самого начала. Понимаю, что это неприятно, но очень нужно.
Подозревая, что Турянского нет в живых, я испытывала большую неловкость перед бедной Лелей, с надеждой взирающей на меня.
— Объясни мне, пожалуйста, — рассердилась она, — что происходит? Ты что-то узнала?
— Да! Да! Но сначала постарайся вспомнить с мельчайшими подробностями то роковое утро. Понедельник, муж твой завтракает, собираясь в банк, в прихожей его ждет охрана, раздается звонок, он разговаривает с каким-то молодым человеком, отпускает охрану, меняет планы, спешит. Вот с этого места вспомни, пожалуйста, все до мельчайших деталей.