– Ну, ты и неслась! – с уважением протянула пациентка хосписа. – Мне прямо ветер в лицо!
– Не простудились? – пошутила Яна.
– Нет, но кожа обветрилась, – в том же тоне откликнулась Кася, слезая с кресла и делая несколько шагов по земле. – Какая красота! Это виноград Эрика Рейнхольда, мы уже недалеко от его замка. Еще чуть-чуть в гору, и подойдем к замку с торцевой стороны.
– Боюсь, что не смогу больше сдвинуться с места, – тяжело вздохнула Яна.
– Но Ингрид может выследить нас, – напомнила старушка.
– Давно ли вы ее бояться стали? – хмыкнула Цветкова.
– А сразу после того, как мне едва не сделали насильно неведомо какой укол и доктор внезапно вернулась в хоспис вечером, – пояснила Кася.
– Я правда не смогу тащить эту чертову коляску, тем более в гору, – с большой уверенностью в голосе сказала Яна.
– Я сама пойду, только ты мне плечо подставь, – весело ответила Кассандра, чавкая и сплевывая, так как уже успела отправить себе в рот много винограда с гроздей, изобилующих вокруг.
– Нехорошо есть чужой виноград! – подняла голову Яна.
– Да тут убудет, что ли? А мне витаминов не хватает!
– Что-то вы, Кася, не о том думаете… – Яна встала и подняла взгляд на мрачные стены замка Эрика, маячившие впереди. – Идем!
Кассандра мгновенно подскочила к Яне и положила ей руку на плечо.
– Идем!
Яна в обнимку с сухонькой старушкой двинулась с места, оставив инвалидную коляску на борозде, словно подбитый танк на поле боя. Кассандра старалась изо всех сил казаться молодой и легкой на подъем. К тому же еще без устали говорила.
– Значит, тебя, Яна, в замок не пустили?
– Не-а, – запыхавшись, ответила та, оборачиваясь назад, все еще ожидая погони.
– Думаешь, Ингрид уже ищет меня? – перехватила ее взгляд Кассандра.
– По-любому ищет! – хмыкнула Яна, не думавшая никогда в жизни, что в ее худом теле заключена такая физическая сила, так как и сейчас она продолжала фактически волоком тащить на себе Касю. – Ведь уже и Моника наверняка пришла в себя.
– Моника не видела, кто ее ударил, а я под пытками не признаюсь, что это была ты, – посмотрела на Яну Кася.
– Спасибо, но ведь полицейские все равно будут спрашивать.
– По состоянию моего здоровья они не то чтобы не дождутся от меня показаний, они даже не увидят меня! – громогласно заявила Кассандра, еле волоча свои худые ножки.
– Даже если Ингрид и не виновата, она все равно ищет тебя. Да и того, кто оглушил медсестру, тоже. Не каждый день воруют пациентов, да еще таких важных для хосписа в материальном плане, как ты, – задумчиво произнесла Яна.
– Что значит «если она не виновата»? Ты уже убедила меня, что очень даже виновата! – всполошилась Кася. – Я же из-за них и с нотариусом не встречусь!
– Дойдем до замка, все выясним, а потом встретитесь, – успокоила ее Яна, чувствуя себя как на войне. Их с Кассандрой смелая команда была жива и продолжала героически выполнять свою миссию. – В прошлый раз со мной разговаривал какой-то древний хмырь, который на все мои мольбы и увещевания отвечал твердым отказом. Неужели он так же оставит на улице старую женщину из хосписа, за которой гонятся бандиты? Это кем же надо быть?! А вы все – Эрик, Эрик… ангел во плоти… Да зверь он просто! – Возмущению Яны не было предела.
– Там был старик? – Кассандра, казалось, выхватила одну-единственную мысль из всего ее повествования. – А ты не можешь описать его?
Цветкову несколько удивила ее просьба.
– Старик как старик, ответила бы любая другая женщина. Но не я. Вы еще меня не знаете! У меня глаз – алмаз! В смысле, у меня фотографическая память. Я много лет рисовала, с раннего детства, вот она и развилась. Поэтому внешность любого человека запоминаю мгновенно, причем с мельчайшими подробностями. Итак, это был старик роста примерно метр семьдесят восемь – метр восемьдесят. Волосы густые, седые, узкое морщинистое лицо, пышные усы…
– Стоп! – внезапно прервала ее Кассандра.
– Что? Что такое?
– А ведь я уже поверила тебе… думала, ты знаешь, что делаешь… – начала сокрушаться старушка.
– Так и есть. А в чем, собственно, дело?
– Да ты просто ненормальная!
– Я – ненормальная?! С чего вдруг?! – оторопела Яна от таких обвинений. Ничего себе заявочка после того, как она столько усилий приложила для спасения Каси.
– Да я знаю, кого ты описала! Старика зовут Кельман, и он работал при замке Эрика!
– Так я про то и говорю, – поддержала ее Яна.
– Больше того скажу: я очень хорошо знала Кельмана, мы были дружны… Мы были любовниками! Правда, давно это было.
– Очень хорошо! Может, тогда старый хрыч все же откроет нам вход в страшный и мрачный замок? – воодушевилась Яна.
– Дорогая моя Яночка! Большая ты моя фантазерка! – закатила глаза Кася.
– Мне не нравится ваш тон!
– Он и не может тебе нравиться. Дело в том, что мой друг и бывший любовник Кельман умер пять лет назад, – сказала Кассандра.
В голове Яны от пустоты засвистел ветер – все мысли куда-то испарились. Кажется, Ингрид в хосписе все-таки успела подпортить старушке головку. Что же теперь делать?
– И не думай, что я – сумасшедшая старуха, – сразу же предостерегла ее Кася. – Я вот этими самыми руками бросала землю на крышку его гроба. Он себя уже очень плохо чувствовал, все путал в последнее время. Рассеянный склероз, что ли? Но Эрик не избавлялся от старика, который проработал у него всю жизнь. Так тот и дожил в замке, шатаясь по нему, как привидение.
– Вы хотите сказать, что ко мне выходило привидение? И оно же разговаривало со мной? – удивилась Яна.
– Дурочка ты, Яна, честное слово! Я хочу сказать, что не знаю, кто тебе открыл дверь!
Яна подняла взгляд кверху и поняла, что сейчас начинается самый сложный этап их побега, а именно – восхождение в гору. Крутой подъем был очень каменистым, плюс ко всему весь склон был в зарослях колючек. Но Яна, обдирая коленки, мужественно полезла вверх, таща за собой Кассандру, словно пастух козу на привязи. Темные стены мрачного замка с узкими окошками снизу выглядели еще более зловеще и мрачно. При взгляде отсюда становилось более понятно: они стоят уже много веков и много чего видели.
«А вот меня, Яну Цветкову, с украденной из хосписа старушкой еще не видели!» – злорадно подумала Яна, закусывая губу. Чем выше они поднимались, тем почему-то злее на Эрика становилась Яна.
«Тоже мне! Все тут от него без ума! – бормотала она. – Всем помогает, денежки во все вкладывает, а помочь конкретно одному человеку, бедной девушке в чужой стране, обворованной и оклеветанной, не может! Ну ничего, я заставлю его это сделать. Никто не смеет закрывать дверь перед моим носом, не выслушав! Эх, права была цыганка…»