— Вместе — это как?
Грей поднял голову и поцеловал ее, запустив руку в ее волосы. Сила его страсти прожигала насквозь ее одежду, ее кожу, ее сердце.
— Я все надеялся, что смогу отпустить тебя, — прошептал он. — Но похоже, не смогу этого сделать.
Что ж, по крайней мере, это было нечто доступное ее пониманию. При всем том, что существовала масса причин отказать ему, мысль о том, что она больше никогда его не увидит, заставляла Джой съеживаться, как от холода.
И все же она просто не могла понять, как он мог думать, что она будет с другим.
— Что должно произойти, — прошептала она, — чтобы ты стал мне доверять?
Грей покачал головой:
— Мне не нужно тебе доверять.
— В этом ты ошибаешься.
— Нет, не ошибаюсь. Я хочу тебя. Этого достаточно.
После того как он ушел, Джой села на кровать, думая, что неверно выразилась. Это ей нужно, чтобы ей доверяли. Если они будут вместе.
Господи. Они снова вернулись к тому, с чего начали.
То есть ни к чему. Если не считать страсти.
* * *
Два дня спустя Джой неожиданно проснулась в холодном поту от страшного сна, который преследовал ее с той ночи, когда она увидела, как Грей входит в огонь. Все в ее кошмаре происходило так же, как на самом деле. Она видела ту же картину, чувствовала те же запахи, слышала те же звуки. Однако во сне Грей не выходил назад из дома.
Охваченная дрожью и жаром, она выскользнула из постели и прошла босиком по восточному ковру в ванную. Мраморный пол ванной холодом обжег ей ноги, а вода, которую она плеснула себе в лицо, была настолько ледяной, что у нее онемели щеки.
О том, чтобы снова заснуть, не могло быть и речи, по крайней мере на какое-то время, и Джой, надев пахший Греем кашемировый халат, отправилась вниз. Спустившись на первый этаж, она заметила свет, идущий из задней части дома.
— Фрэнки? — позвала Джой.
— Нет, это Алекс.
Она прошла на кухню. Брат в одних фланелевых пижамных штанах что-то разогревал на плите. Одну штанину он подвернул, чтобы она не мешала закованной в гипс ноге, и для надежности заколол двумя булавками выше колена.
Джой подумала, что он, должно быть, замерз, хотя прекрасно понимала, что он мог бы одеться и потеплее.
— Есть хочешь? — спросил Алекс, не поднимая головы.
— Нет. Тебе помочь?
— Надеюсь, что с куриной лапшой я справлюсь без посторонней помощи.
«Господи, какой же он худой», — подумала Джой, опускаясь у стола на стул. За годы физических упражнений на парусных яхтах он нарастил большую мышечную массу, значительная часть которой и теперь осталась на месте. Разница состояла в том, что с него исчез даже самый незначительный слой подкожного жира. Мышцы стали выделяться настолько рельефно, что Джой казалось, будто она может видеть отдельные волокна.
Алекс снял с плиты кастрюлю и налил горячий суп в тарелку. Потом взял костыль. Он осторожно дошел до стола, но когда садился, пролил немного бульона. С сердитым лицом он взял салфетку и вытер лужицу.
Потом опустил ложку, но так и не поднеся еду к губам, а лишь помешивал суп.
— Не спится? — спросил он Джой.
— Нет.
— Кошмары мучают?
— Откуда ты знаешь?
— Испробовал на своей шкуре. До сих пор не отстают. — Алекс сдвинул брови, словно хотел сосредоточиться. Он медленно поднял ложку из тарелки, подул на нее и только потом поднес ко рту.
Джой выдохнула воздух, который перед этим невольно задержала в груди.
Услышав ее тихий выдох, Алекс нахмурился, как будто знал, что ее обрадует его желание поесть, и не разделял ее радости.
— Проблема не только в снах, — быстро сказала Джой. — Я, действительно, совсем не могу спать.
— Не твоя вина в том, что «Уайт-Кэпс» сгорел. Ты же читала отчет пожарного инспектора.
— Не в этом дело.
— А в чем?
— Я видела, как человек, которого я люблю, входит в горящую комнату. Такое невозможно забыть.
Глаза Алекса резко взметнулись к ней.
— У тебя с Беннетом так далеко зашло?
— Да. Только не говори Фрэнки. Не говори… никому.
Он покачал головой:
— Будь осторожна, Джой.
— Я знаю. Он смертельно опасен для женщин. Я все это уже слышала. И сама себе говорила.
— Не помогает, верно?
— Что?
— Приказывать своим чувствам. — Он снова вернулся к своему супу.
— Нет, не помогает. — Джой смотрела, как Алекс ест, и думала о его личной жизни. Она с удивлением обнаружила, что очень мало знает о своем брате, к которому так привязана. — А ты когда-нибудь любил, Алекс?
— Да.
Теперь она удивилась:
— По-настоящему?
Он кивнул.
— И что случилось?
— Ничего хорошего. Поэтому я и говорю тебе, будь осторожна. Даже если бы Грей Беннет был образцом моногамии — а он им не является, — любовь это длинная и неровная дорога. Лучше ее избегать.
— Кто она?
Но Алекс больше не собирался говорить. Джой поняла это по тому, как он сжал губы. Его закрытость, замкнутость напомнили ей Грея.
Господи! Может, этим двоим стоило объединиться. Они бы чертовски комфортно себя чувствовали друг с другом в этом тягостном молчании, наслаждаясь полнейшим отсутствием какой-либо откровенности.
— Так когда ты снова едешь в Нью-Йорк? — спросил Алекс.
— Теперь, раз Фрэнки с Нейтом не будут устраивать пышной свадьбы, думаю, я поеду довольно скоро. А поскольку Либби согласилась ухаживать за Большой Эм, я могу свободней распоряжаться собой.
— Остановишься у Кассандры?
Джой прищурилась. Голос Алекса звучал так небрежно, слишком небрежно. Особенно в сочетании с тем, как напряженно поднялись его плечи, а рука с силой вцепилась в ложку, как будто та могла выскользнуть.
— Это она? — тихо спросила Джой. — Ты любил ее?
— Нет.
— По-моему, ты врешь.
Алекс поднес ложку ко рту и замер, глядя в тарелку.
— Да хоть бы и так.
— Проклятье! Но мне это важно, — выпалила она.
Алекс стрельнул глазами.
Прежде чем он успел ответить, Джой скрестила руки на груди и уставилась на него.
— Черт возьми, неужели мне нельзя доверять? Почему, скажи на милость? Я дала повод, сделала что-то предосудительное? Я просто не понимаю, почему?
Брат медленно опустил ложку.