– Рейчел, ты о чем? – неестественно рассмеялся Джонатан.
– Ну да ладно! – махнула она рукой. – Замнем для ясности.
Однако я продолжала смотреть на нее во все глаза:
– Неужели ты думаешь, что между нами что-то есть?
– Все может быть. – Она пожала плечами и стала неуклюже спускаться по лестнице.
Я тяжело вздохнула и поплелась за ней, а Джонатан прошел в ванную.
Остаток вечера мы с ним друг на друга даже не смотрели. По крайней мере, я точно. Совершенно не хотелось подбрасывать поленья в костер ее ревности. Более того, я реально опасалась, что она продолжит нести этот пьяный бред при Эване.
Денег в карманах становилось все меньше, впрочем, как и игроков за столом. Джаред с Сарой откланялись первыми.
– Похоже, я слегка перебрала, – рассмеялась Сара, неуклюже обняв меня на прощание.
– Все нормально. – Я неловко похлопала Сару по спине. Джаред уже держал наготове ее куртку. – Завтра поговорим.
Вскоре пришлось сложить один покерный стол и стулья, поскольку партия гостей, приехавшая на одной машине, решила отчалить.
– Нет, не уходите, – вцепившись в Элли, принялась упрашивать мама.
– С днем рождения, Рейч.
Мама вышла проводить их на крыльцо, а когда вернулась, спросила:
– Как насчет того, чтобы пропустить еще по рюмашке?
Вопрос, должно быть, был чисто риторическим, поскольку она выставила на кофейном столике стопки, наполнила их текилой и стала совать в руки всем подряд, включая меня.
Когда передо мной оказалась стопка с золотистой жидкостью, я сморщилась и беспомощно посмотрела на Джонатана.
– За вечную молодость! – провозгласила мама. – Эван, не тушуйся, давай выпьем!
Эван вместе с остальными поднял стопку и, скривившись, опрокинул в себя. Но я к своей даже не притронулась. Тогда Джонатан незаметно пододвинул ее к себе, залпом осушил и снова поставил передо мной.
– Вот умничка, девочка, – похвалила меня мама.
Когда она скрылась на кухне, Эван тихо спросил:
– Ну как, хочешь остаться или, может, все-таки уедем?
Не зная, как лучше поступить, я нервно прикусила губу. Но тут бородатый парень поднял руку и громогласно заявил:
– Все, я уже достаточно проигрался. Шарон, мы уезжаем.
– Нет, – пробормотала Шарон, лежавшая, скрючившись, на диване.
– Не нет, а да. Еще немножко – и ты вырубишься. – И он решительно встал со стула.
– Ну вот, и ты туда же! – надулась мама, увидев, что он достает из шкафа пальто.
– Вы, ребята, и так меня без штанов оставили, – ответил он. – С днем рождения. Только не вздумай все сразу спустить.
В ответ она дружески его обняла, чмокнув в губы.
Когда мы остались втроем, Джонатан спросил:
– Ну что, закрываем лавочку?
– Самое время. – Я поднялась из-за стола и пошла наводить порядок на кухне, а Эван принялся помогать Джонатану складывать фишки в серебряную коробочку.
Дверь открылась, и с крыльца, ежась от холода, вернулась мама.
– Похоже, остались только свои. – Она оглядела опустевшую гостиную и кухню. Потом обратилась ко мне: – Я действительноот души повеселилась.
– Хорошо, – ответила я, складывая недопитые бокалы в раковину.
– И я сожалею о том, что сказала там, наверху. По поводу Джонатана. Иногда я веду себя ужасно глупо.
Не зная, как на это реагировать, я молча кивнула.
И тут она ни с того ни с сего спросила:
– Значит, ты все забыла, да?
Я повернулась к ней и удивленно поинтересовалась:
– О чем? О твоих вечеринках, когда мы жили вместе? Нет, я помню.
– Я вот тут думала… думала, – проигнорировав мой ответ, продолжила мама. Она тяжело опустилась на стул, возможно потому, что уже плохо стояла на ногах. – Все эти годы я свято хранила в памяти этот день, а ты ничего не помнишь. – Она лениво подняла на меня глаза, лицо ее было абсолютно бесстрастным.
Я только собралась было открыть рот, чтобы узнать, что она имеет в виду, но тут меня внезапно осенило: она говорила о том дне, когда погиб отец. Я промолчала и отвела глаза.
– Ты всегда ходила в розовом. – Ее глаза затуманились, она снова вернулась в прошлое. – Каждый год он покупал тебе новое розовое платье.
Я словно попала в ловушку ее слов, у меня не хватило духу сказать ей, чтобы она замолчала. И почему-то заныло сердце.
– Ты ждала его у окна и волновалась из-за того, что он задерживается. Каждые пять минут спрашивала, где он. – Ее лицо стало печальным. – Это несправедливо, что ты не помнишь день, который я не в силах забыть. Эмили, когда ты в последний раз отмечала свой день рождения? – Ее вопрос острым ножом вонзился в сердце.
Внутри словно все заледенело, мне стало нечем дышать. И я вдруг оказалась далеко отсюда: стояла у совсем другого окна в розовом платье с оборками.
– Он собирался пораньше вернуться с работы, чтобы развесить на заднем дворе дурацкие цветные фонарики, – монотонно бубнила она.
И я сразу их увидела. Смешные разноцветные фонарики, натянутые на заднем дворе. У меня похолодело в животе, я была не в состоянии пошевелиться.
– Он должен был привезти неоправданно дорогой праздничный торт, сделанный на заказ в лучшей кондитерской города. Шоколадный, с малиновой начинкой.
– А когда приедет папочка? – спрашивала я, раздвинув занавески, чтобы лучше видеть.
– Совсем скоро, – каждый раз слышалось в ответ.
Но отвечала мне почему-то не мама, а какая-то другая женщина. Я оглянулась и увидела, что она вытаскивает из духовки противень.
– Но уже темнеет, а он никогда не возвращается домой, когда темно, – продолжая глядеть в окно, возразила я.
– Ну как, есть новости? – с беспокойством в голосе спросила она какого-то мужчину, вошедшего в комнату с телефонной трубкой в руке.
– Нет, – ответил он. – Они говорят, что он давным-давно уехал из офиса.
Мужчина показался мне знакомым, но я так и не смогла идентифицировать его.
– Рейчел! – крикнул он.
– Что? – отозвалась она с верхней ступеньки.
– Кажется, пора звонить в полицию.
Но она не успела ответить, так как неожиданно зазвонил телефон. Она кубарем скатилась с лестницы.
– Кто это?! – нетерпеливо спросила она, не дав мужчине сказать «алло».